Дмитрий Быков появился в зале книжного магазина «Метида», где проходила его встреча с читателями, ровно в 3 часа дня, как и было заявлено в программе мероприятия. Энергичный и громогласный культовый литературный деятель общался на протяжении часа с многочисленными поклонниками, смешно вытягивая шею, размахивая руками и иногда гримасничая. Публика, пришедшая посмотреть на знаменитого писателя, мягко говоря, фрустрировала. Ожидалась ангажированная молодежь и всевозможные интеллектуальные элиты, вместо этого в зале «Метиды» в большом количестве присутствовали подслеповатые пенсионеры, трудно идентифицируемые граждане средних лет с заплывшими лицами и небритые мужчины в очках с роговыми оправами.
Вместо ожидаемого первого вопроса о скандале на телеканале «Дождь», в руки Дмитрию передали записку с вопросом от явных знатоков конспирологической теории. Дмитрий развернул записку и с выражением прочитал: «Ваша оценка посылов и идей, вложенных в сериал «Лост», особенно в трех последних сезонах. Удивляет совпадение их сюжетов и мифологии Среднего Поволжья. В частности, это «Тайное научное общество», «Хранители древнего знания», «Закрытые земли». Написанное, видимо, нисколько не удивило видавшего виды Дмитрия, и он незамедлительно ответил:
— Я не думаю, что создатели сериала «Лост» изучали мифологию Среднего Поволжья, и не думаю, что мифология Среднего Поволжья как-то базируется на сериале «Лост». Я думаю, что просто архетипы одни и те же, и, в общем, по большому счету, во всех точках силы всегда складываются примерно одни и те же мифы. А поскольку Среднее Поволжье, безусловно, точка силы, если угодно, интеллектуальный и духовный центр Средней России, то почему бы тут не оказаться большому количеству хороших идей?
Александр Семочкин (телекомпания «Скат») задал «оригинальный» вопрос о проблемах с властью, которые возникали у Дмитрия за время его профессиональной деятельности.
— Эти проблемы появляются регулярно. Какие-то люди, которых я не знаю, постоянно звонят руководителям тех проектов, в которых я работаю, например, на «Сити FM» или в газету, и требуют, чтобы меня там больше не было. Руководители мужественно отвечают: «Простите, но пока это не в нашей компетенции». Вот собственно и все. Люди, которые треплют нервы моему начальству, могут работать в двух форматах: в формате ласкового предупреждения и прямого попадания. На прямое попадание, слава Богу, не давали санкции, а на ласковое предупреждение мы научились не обращать внимания. У меня была идея сделать премию имени А.Солженицына. Первой премией была бы высылка в Германию на 24 часа. Но почему-то они на это не идут. Утрачен навык давления на семью, может, потому что они боятся, или они стали добрее, или им лень (во что я верю больше). Много, много способов шантажа утрачено, осталось два формата работы с творческой интеллигенцией — ласковое предупреждение и прямое уничтожение. Мы, так сказать, зависли между этими двумя прекрасными гранями.
Проектов на центральных каналах, я надеюсь, у меня не будет больше до тех пор, пока не закончатся тревожные звонки моим начальникам. Я не могу больше нарочно делать плохой продукт. Мучительно всякий раз снимать хорошую программу и потом слышать от режиссера: «Вы же понимаете, что это не будет показано». Зачем тогда это делать? Зачем все время заставлять себя гнать какую-то халтуру? Тем более, что потом за эту халтуру ругать телекритики будут именно меня. Они же не видят тех людей, которые монтируют программу, и не могут им сказать то, что они думают. Мне потом отвечать перед участниками, которые спрашивают, почему я здесь говорю «Пу», а окончание вырезано, ну и т.д. Это противно, да и денег обычно платят мало. Потому что уж если позориться, то я предпочитаю это делать хоть с какими-то преимуществами. Мне гораздо больше нравится работать в школе, где у меня никакой цензуры нет, а времени стало гораздо больше.
После столь горячих заявлений Дмитрий Быков с удовольствием продемонстрировал всем пришедшим на встречу пиджак, который ему подарили коллеги из Кембриджа:
— Я живу абсолютно нормально. Не думаю, что наша жизнь в каких-то отношениях ненормальна. Давайте рассматривать ее не как оптимальную среду, а как среду для выработки противостояния. Понимаете, мы же не знаем, что интересует Господа. Может быть, его интересует торжество «Единой России», а может быть, его интересует появление такой аудитории, которая на этом противостоянии вырастет. Может, его интересует формат одинокого борца. Или мои или ваши стишки на эту тему. Тем не менее Россия все равно останется лучшей страной для творчества. Я только что прилетел из далекого Кембриджа, где мне подарили этот прекрасный пиджак, и я не могу отказать себе в удовольствии показаться впервые в приличном виде. Я убедился, что там всех безумно интересует cитуация в нашей стране, все спрашивают, когда закончатся наши беды. Мы остаемся в центре внимания мира, у нас интересно, у нас весело, мы прекрасно себя чувствуем в обществе друг друга. Я бы совсем не хотел, чтобы это кончалось. Наоборот, если начнется так называемая нормальная жизнь, я не очень себя в ней вижу. Да, будет скучновато.
Следующий вопрос касался проекта «Гражданин поэт». На вопрос, видит ли господин Быков совместный проект с Ефремовым через 5-10 лет, знаменитый поэт и журналист ответил, не задумываясь:
— Идея родилась при довольно анекдотических обстоятельствах. Проект появился потому, что я дружу с Васильевым с 1982 года. Тогда я пришел 14-летним школьником в «Московский комсомолец». И с Ефремовым я знаком примерно с тех же времен. Ефремов с Васильевым подружились давно, на фильме «Когда я стану великаном», где Васильев играл очень плохого, а Ефремов очень хорош, и так они примерно и остались в этих ипостасях. Мы все из одного социального слоя, из одной социальной страты. Как-то Миша Ефремов сказал: мне хочется поэкспериментировать с женскими ролями, давай, ты будешь мне писать любовную лирику в духе Ахматовой, Цветаевой, а я буду переодеваться, и мы посмотрим, что из этого получится. Тогда Васильев сказал: а что мы будем бабами ограничиваться, давай ты будешь писать ему от имени всяких крупных русских поэтов, а он будет переодеваться. И тут случилась история с Наташей Васильевой, и немедленно этот стих по количеству посещений забил исходный ролик, на котором разговаривала сама Наташа. А уж после того, как за нас испугался канал «Дождь»… Я до сих пор уверен, что это организовал Васильев, потому что само такое счастье не приходит. После этого уже началась какая-то странная слава, какие-то поездки и т.д. Но для нас все это осталось литературным экспериментом и творческим междусобойчиком. Это не мешает мне писать нормальные лирические стихи, Васильеву заниматься медиа-проектами, а Ефремову ставить новый большой спектакль в «Современнике».
На вопрос, будет ли 2013 год, Быков ответил, что календарный будет точно. После сделал паузу. Народ в зале уже начал нервно смеяться, но Быков заверил, что все будет хорошо. Молодой человек с горящими глазами спросил у Дмитрия, что ему ближе – журналистика или литература. Быков пожал плечами:
-Я не вижу принципиальной разницы. Вижу определенную разницу между живописью и музыкой, хотя и то, и другое – искусство. Но почему журналистика и литература должны идти по разным путям, я совершенно не понимаю. От журналиста требуется гораздо больше писательских качеств. Он должен в короткий срок с эффектом присутствия, с выпуклыми деталями, с яркими и точными сюжетами описать происходящее сейчас. Если писатель не может написать интервью, очерк, журналистское расследование, — грош ему цена. Почему-то Марк Твен, Юрий Трифонов, Диккенс не брезговали журналистикой. Честертон был лучшим журналистом своего времени, Некрасов – лучшим редактором. Почему мы должны разделять литературу и журналистику? У нас в литературе сегодня нет ни одного писателя такого класса, как Юлия Латынина или Андрей Колесников. Так, как эти люди обращаются со словом, писатели не умеют. Почему? Потому что у них есть как минимум навык быстрого реагирования. Я совершенно не считаю, что журналистика – это оскорбление. Пойдите, попробуйте так напишите, как пишет журналист. Я выступаю за то, чтобы журналистика и литература считались одним видом искусства.
Вспомнив о том, что Дмитрий Быков помимо оппозиционной журналистики занимается педагогической деятельностью, немолодой седовласый мужчина задал вопрос, не теряющий своей актуальности: стоит ли выбирать школу первокласснику или все же идти в ближайшую?
— Я вам скажу бредовую вещь: нужно идти в ближайшую! Выбранная вами школа — это не всегда хорошая среда. Никакая школа не спасет ребенка, если вы не занимаетесь им, как это ни ужасно. Я за то, чтобы на школу возлагать как можно меньше.
Перед тем как Быков сел за стол раздавать автографы, ему задали еще около десятка вопросов. Ответ на одни вопрос, кажется, удивил всех присутствующих. В записке было следующее: «Верите ли вы в бескорыстность Запада по отношению к России? Ведь исторически сильная Россия никому не нужна, но конкуренцию еще никто не отменял».
— Россия существует в двух состояниях – либо сильная, когда с ней можно разговаривать, либо истеричная, слабая и непредсказуемая. Смею вас заверить, что вторая для Запада более опасная. Сами посудите, с кем вам было бы приятнее иметь дело: со здоровым, держащим себя в руках мужиком, или с безумцем, у которого в руках ржавая ядерная боеголовка. Конечно, второй гораздо опаснее. Все эти разговоры, все эти конспирологи вроде Старикова, все эти сурковские, нашенские и прочие спекуляции ведут к тому, что Запад хочет наши недра, Запад хочет нас. Да он вообще не думает о нас, мы давно ему неинтересны, мы выпали, к сожалению, из его поля зрения, потому что у нас не происходит ничего интересного. Какие там недра, о чем речь?! Давно бы уже все с нами сделали, что хотели. Но почему-то они вообще боятся к нам соваться. Думаю, что в этой ситуации никто кроме нас самих нам не поможет. У Запада нет ни корыстного, ни бескорыстного отношения к нам. Все его отношение – это приглашение нас на некоторый форум, где нас слушают, а потом говорят «спасибо большое, а теперь перейдем к обсуждению действительно важных проблем».
Барто и Ералаш
Прямо во время концерта «Гражданин поэт» Дмитрий Быков написал стихотворение для самарской публики на заданную актуальную тему. Зрители предлагали разное, но выбрали сюжетом для стихотворения съемки Медвдедва-младшего в «Ералаше», а в качестве оригинала — стихотворения Агнии Барто.
Уронили Димку на пол,
оттеснили от руля,
И печально он почапал
Из привычного Кремля.
И не то что он не в моде,
Либерал или еврей,
Просто рейтинг у Володи
Оказался чуть длинней.
И побрел модернизатор,
Не отважившись на путч,
Кабинет печально запер
И Володе отдал ключ.
В дом родной пришел мужчина,
Под собой не чуя ног,
Подозвал родного сына
И сказал ему: «Сынок!
Подцепили нас, как шпроту,
Проглотили, как сардину,
Выбирай себе работу,
Чтоб ты был на ней один!
А иначе очень скоро
Ты пойдешь туда, где я,
Так работай без дублера,
Ненаглядный мой Илья!»
Сын воскликнул: «Что ты, что ты!
На просторах всей земли
Не найти такой работы,
Чтобы выгнать не могли.
Даже ты, модернизатор,
Не избег такой фигни.
Дворник, бомж, ассенизатор
Тоже, в общем, не одни.
А у нас такая карма —
С кем-то мы всегда попарно,
И второй в какой-то час
На себя меняет нас.
Если стану я шофером,
Откровенно говоря,
Буду вытеснен дублером
И отправлюсь в слесаря.
Если стану я лифтером,
Полотером иль шахтером,
Иль буравить небо взором,
Звездный атлас теребя,
Буду вытеснен дублером,
Потому что весь в тебя!»
И отец с глухим укором
Молвил сыну: «Отпрыск наш!
Может, стать тебе актером,
Записаться в «Ералаш»?
Там ты сможешь до упора
Быть собой, презрев апломб,
У актера нет дублера —
Он работает лицом».
И пошли герои наши,
Не пугаясь новых дел,
И сыграли в «Ералаше», —
Сын играл, отец глядел.
Впрочем, кажется народу,
Он догадлив и востер,
Что играл дублер по ходу,
И озвучивал дублер.
Правда, папу развлекая,
В титрах значится юнец.
Знать, династия такая! —
Понял папа наконец.
Можно дать нам два айпада,
Пост начальника парада,
Шоколада, мармелада,
Колбасу и ветчину.
Но чтоб не было распада,
Или полного детсада,
По-серьезному не надо
Подпускать нас ни к чему.
