Любой фельдшер «скорой помощи» или доктор отделения токсикологии расскажет, что 99 процентов удачливых с медицинской точки зрения самоубийц не хотят умирать — уже потом, когда промыт желудок или перевязаны-зашиты рваные вены. А по информации Следственного комитета РФ по Самарской области, чаще всего попытки самоубийства предпринимают учащиеся школ, учреждений начального и среднего профессионального образования в возрасте 13-17 лет.
Дети, детки, что же вы делаете, подождите, пожалуйста. Пусть вам хотя бы ответят на этот пост, где вы анонсирует прыжок с крыши. Подождите, не переодевайте ремень с пояса на шею. Время есть. Здесь — есть.
Взрослые, какого черта мы делаем, это же виноваты мы, и если не виноваты, то виноваты все равно. К чертям успех, аттестат и сданные сессии, пусть остаются живыми. Мы же так думаем? Давайте скажем. А то они в нас не уверены, подростки.
Поставленные в жесткие рамки социума, уныло карабкающиеся по ступеням иерархических лестниц, никогда не набирающие нужных баллов, потерянные, замкнутые, некрасивые, в прыщах. Они надевают широкие штаны и просторные майки, чтобы как можно меньше прорисовываться телом, которое они тоже ненавидят. Глотают дешевую дурь, курят не разбери чего, уши затыкают наушниками, пальцы затачивают под переписку в чатах с такими же неприкасаемыми. С такими же несчастливыми ребятами, тихими троечниками, скучными хорошистами, занудами-отличниками и кем угодно. «Я сейчас спрыгну с крыши», — пишут, публикуют запись, никаких фотографий, кому нужны фотки неудачников.
Немедленно обнимите своего подростка. Нет своего — одолжите у товарища. И да, одолженный (да и свой) подросток будет выглядеть крайне недовольным. Не верьте. Он так давно этого ждал.
