Интересно наблюдать за людьми, выстроившимися парами. Ну вот, допустим, утро субботы, хороший день июня, и даже еще не идет дождь. Губернский рынок напыжился всеми своими километрами прилавков, пахнет помидорами и кинзой. Паркуются автомобили разного калибра, к багажникам приаттачены приблуды вроде саженцев штамбовых роз, бетономешкалки или культиватора. У горожан разные планы — на дачу, стричь газон; на речку, жарить мясо на углях и ловить пескарей размером с мышь; а кто-то, исполнив долг по кормлению семьи, прямиком отправится в спортивный бар насчет кубка конфедераций.
Путь соискателя продуктов идет от мяса к рыбе, далее по курам, сыр, масло, овощи. Лаваш. Специи и зеленый чай от узбека. Дорого одетая высокая дама трубит своему спутнику в цветастых шортах: «Опять всё на нас, шашлык мы покупаем, рыбу мы покупаем, сыр мы покупаем, вино мы покупаем, даже и этот чертов молотый перец мы покупаем! Почему, почему ты не скажешь Гореловым, чтобы они хоть что-то! Хоть хлеба привезли! Хоть спичек!» Мужчина, расплачиваясь с торговцем, согласно кивает: «Хорошо, они привезут хлеба». Женщина закатывает глаза и глотает минеральную породистую воду из стеклянной бутылки.
Мужчина лет сорока — шейный платок, льняной пиджак, оранжевые мокасины, буксиром толкает впереди себя кругленькую женщину в кружевах и широкополой шляпе. «Хули тебе виноград, виноград будешь в сентябре жрать! Щас черешню надо, поняла, ты, село?» — с любовью говорит спутнице. Та молча смотрит в пол.
Очень высокий молодой человек нежно обнимает очень высокую девушку. Смотрят на печень. «Это точно телячья печень? Нам именно телячья нужна!» — «Хозяюшка, телячья, как есть! Теленочек ма-а-а-аленький, печеночка ро-о-о-озовенькая, вчера еще травку, может, жевал!» Девушка меняется в лице. Шарахается от прилавка. Утыкается лицом парню куда-то в локоть. Продавец, в недоумении: «А чего ж ему травки-то не пожевать».
У ларька со страшноватой вывеской «Мясо диких зверей» семья из спортивного папы, спортивной мамы и двух скучающих подростков в смартфонах. Спортивный папа сосредоточен на фрагментах кабана и целых утках, но небольших. Спортивная мама задумчиво вспоминает, какие экзотические виды животных ей приходилось есть. Зайца пробовала, лесного фазана, улиток и лягушачьи лапки. «Но не исключаю, что всякий раз меня обманывали», — делает неожиданный вывод. Спортивный папа передумывает насчет кабана. Дети на миг вылезают из смартфонов и хотят пиццу.
В киоске с недорогой посудой пожилые супруги в сандалиях «биркеншток» набирают поштучно столовый сервиз. Глубоких тарелок с перламутром пятнадцать штук, больших плоских — почему-то двадцать пять, пирожковых — опять пятнадцать, соусницу, супницу на три литра и так далее. Продавщица, аккуратно уворачивая каждый предмет в бесплатные газеты, дружелюбно спрашивает: «Поди, на похороны берете? Молодцы! Сразу видно людей со вкусом!» Супруги обмениваются испуганными взглядами. Дама нашаривает пульс. Ее пальцы дрожат, прыгают по запястью.
У прилавка с горой овощей-фруктов переговариваются девушка в миниатюрных шортах и молодой человек в борцовке. «Давай купим манго» — «Слушай, ну какое манго, что ты привязался к этому манго, никто не знает точно, что такое манго, и меня тревожит его запах» — «Прекрасный запах, моря и волн» — «Что?! Какого моря, манго пахнет елкой» — «Манго пахнет морем» — «Это море пахнет морем, а манго — елкой». Не прекращая дискуссии, девушка планомерно утягивает молодого человека в сторону сушеной рыбы, через минуту он возвращается парой прыжков и покупает манго.
Крохотные старичок со старушкой смотрят на яркую клубнику, изобильно наполняющую одноразовые пластиковые контейнеры. Разумно — не перекладывать сто раз, не травмировать ягоды, они же нежные. «В какую цену клубника у вас», — старательно спрашивает старичок. На нем шерстяные какие-то брюки с высоким поясом, ремень, рубашка с выцветшей полоской, уже ни за что не различить её цвет. «Двести семисят», — браво отвечает продавщица, в ускоренном темпе накладывая кому-то перламутровых слив. «Двести семьдесят?» — старичок в ужасе оглядывается на старушку; старушка быстро и успокаивающе кивает ему в ответ — дескать, ну да, да, что поделаешь, двести семьдесят, да. Продавщица, удивленная возникшей паузой, переводит взгляд на старичков, мгновенно оценивает матерчатую авоську и старушкины боты, со вздохом доброты говорит: «двести писят». Старушка торжественно выуживает со дня идикюля кошель с замочком «поцелуйчики», отсчитывает пять купюр, новых и праздничных. Продавщица сминает сторублевки широкой ладонью и сует в оттопыренный карман на фартуке. Вручает старичку две плошки, полные клубники. Старушка суетливо распахивает авоську, начинается долгое размещение ценного груза: вот так, потом так, потом переставить, а лучше вообще нести по отдельности. «Вот эту Ладочка пусть кушает, — с любовью приговаривает старушка, а эту — Никитка, тут ягодки побольше, ему так интересней». «Да, соглашается старичок, — но это если Юленька нас пустит сегодня». «Должна пустить, — чуть хмурится старушка, — в прошлый раз даже чаю согрела». И на её лице медленно расплывается улыбка счастья.
Пара из неоднородно полнеющей женщины (худые ноги, толстая спина) и мужчины в красных мокасинах. Выбирают свинину. Мужчину не устраивает ни один кусок. Здесь слишком много жира, это вообще безграмотно порублена, где вы такие цены-то взяли, уважаемый! а у вас, голубушка, товар-то с душком уже. Женщина заправляет осветленные кудри за уши. На ней сарафан, цветастые бретели платья переплелись с розовыми бретелями лифчика. Ноги вложены в туфли без задников. Педикюра нет. Мужчина подтянут, свеж, почти юн, сбрызнут хорошим одеколоном, в растворе майки эротично прорастают светлые волосы. Женщина кладет руку ему на плечо, мужчина эту руку немедленно сбрасывает. Женщина мрачнеет. «Ты опять начинаешь? — говорит громко. — Опять? Да?» — еще громче, интонация надвигающейся истерики. Мужчина возвращает ее руку себе на локоть. Молча берет уже первую попавшуюся часть свиньи. Расплачивается, не торгуясь. Идет вперед, четко обозначая собственную обособленность.
Дама в дизайнерских бусах (каждая бусина величиной с голову голубя) говорит приземистому мужчине, похожему на серого краба в крапинку: «Я сегодня хочу осетрину-гриль. Только не забудь купить молодой свеклы для маринада, а то будет, как в прошлый раз». Разворачивается и уходит с рынка, покачивая на пальце ключи от автомобиля, серый краб в крапинку торопится за назначенной снедью.
Просто одетые мужчина и женщина любовно выбирают картошку и лук. «Сейчас еще морковочки купим» — «Это мы еще по деньгам посмотрим» — «Купим, купим! Ты так аппетитно её грызешь!»