Мы пьем водку, красное сухое вино, алкогольный суррогат, хороший коньяк, портвейн «три семерки», шампанское Bollinger и что угодно. Иногда мы пьем слишком много, напиваемся пьяными и не можем сказать «мама». Мы ничего вообще не можем сказать, и нас выталкивает из бара уполномоченный охранник, из уютного подъезда собутыльник Петя, из квартиры приятеля его недовольная жена, и пинком попутчики — из салона общественного транспорта.
При употреблении алкоголя происходит расширение периферических сосудов, что характеризуется усиленной потерей тепла. Достаточно часто тяжёлые отморожения, приводящие к ампутации конечностей, происходят именно в состоянии сильного алкогольного опьянения — в первую очередь из-за неспособности нетрезвого человека своевременно принять меры против замерзания. В случае тяжёлого опьянения пропадает способность нормально передвигаться, и человек может просто заснуть на улице, что нередко приводит к смертельному исходу.
Пинком из теплого нутра автобуса, да. И мы оказываемся на морозе. Такая уж страна Россия, что на больше её части половину года холодно, и нельзя в любой удобный для нас день вольготно раскинуться под пальмой/оливой, и выспаться до трезву. И вот мы делаем своих пять шагов, или десять, или мы идем целый квартал, но оглядываясь, вдруг явственно понимаем, что находимся в Перу. Или в Ташкенте. Или мы вообще ничего не понимаем, утираем голой рукой мокрый несчастный рот, а рука уже так замерзла, что ей можно стучать в двери как деревяшкой. Но двери нам не откроют, потому что мы ведь безобразно пьяны. Может быть, нас даже тошнит, какая гадость. И мы неизбежно теряем равновесие, мы падаем, проскальзываем немного вперед по льду и останавливаемся, потому что силе притяжения противостоит сила трения качения.
При общем охлаждении организма различают две основные фазы развития патологического процесса — фазу компенсации и фазу декомпенсации терморегуляции с падением температуры тела. В первой фазе охлаждения организм реагирует напряжением своих функций, направленных на увеличение теплопроизводства. Это достигается учащением деятельности сердца, нарастанием глубины и частоты дыхательных движений, истощением энергетических ресурсов. Благодаря усилению теплопродукции и уменьшению теплоотдачи на некоторое время сохраняется нормальная температура тела. Однако в связи с истощением энергетических запасов это равновесие вскоре нарушается, и температура тела начинает падать.
И вот мы лежим, и нам даже не совсем плохо. Нам, в общем, почти хорошо, потому что холода мы не чувствуем, мы не чувствуем ничего, кроме дикой пляски алкоголя в нашей крови: этанол неистово бьет чечетку, отжигает нижний брейк и кружит нашу печень в стремительнейшем из вальсов. Мы закрываем глаза, нам в данный момент совершенно неинтересно звездное небо над головой. Через час температура нашего тела понизится до 35 градусов, а еще через два мы умрем.
Постепенно угасают жизненные функции. Ослабевают сила и частота сердечных сокращений, замедляется ритм и уменьшается частота дыхания, прогрессируют расстройства кровообращения. Вслед за кратковременным возбуждением начинается торможение, которое постепенно охватывает все отделы нервной системы. С каждым градусом, на который опускается температура тела после 35, уровень метаболизма падает на 3-5%. Ниже 33 градусов наступает состояние апатии, в 32 — ступор. При понижении температуры тела до 25—22 градусов исчезают все проявления жизнедеятельности, наступает клиническая смерть.
И тут навстречу нам идем мы. Мы идем с работы, мы чертовски устали, мы только что зашли в бюджетный гастроном «магнит» и купили к ужину частей курицы, и вот думаем, каким бы новым манером их упромыслить, а то рагу всем домашним уже поперек горла. Мы сегодня вдоволь выслушали про себя от клиентов, начальства, сотрудников ГИБДД и той мерзкой тетки-кондукторши, что вертела нашу тысячерублевку как кусок собачьего дерьма. Сейчас мы хотим тишины, крепкого чаю, и чтобы было тепло. И вот мы видим нас. Нас, пьяных, в луже заледенелой блевотины.
Мы проходим мимо, вслух упрекая недостатки работы патрульных служб и всего такого. «Человек замерзает на улице, а им пофигу!» — возмущаемся мы, потому что мы на самом деле – хорошие, добрые люди, и нам не все равно. Мы перечисляем свои небольшие деньги в благотворительные фонды, мы волонтерим в собачьих приютах, мы собираем крепкую детскую одежду и отвозим ее малоимущей матери-одиночке Люсе, а узнавши, что Люсе никто никогда не дарил цветов, мы подрываемся и доставляем ей букет белых роз. Нас растили на примерах народного мужества, героизма и торжества справедливости, для нас взаимовыручка и дух товарищества – не пустой звук.
Только кто же тут нам товарищ, думаем мы, глядя на нас. Неужели вот это пьяное чудовище имеет ко мне хоть какое-то отношение и принадлежит к одному биологическому виду? Нет, нет, и нет, утверждаемся в собственной правоте мы, и продолжаем движение. У нас еще куча дел, а завтра просыпаться в половине седьмого, мы вот не можем себе позволить накачиваться водкой и валяться где ни попадя, у нас ипотека, детские кресла в автомобилях и недосмотренный второй сезон «Настоящего детектива».
Прекращение специфической деятельности клеток и органов при понижении температуры тела до 25—20 градусов Цельсия считается обратимым процессом: при экстремально низких температурах человеческий организм как бы консервируется. Многие люди, найденные переохлажденными, кажутся умершими лишь на первый взгляд и им еще могут помочь специалисты.
Мы умираем, не дождавшись нашей помощи. Мы проходим мимо умирающих нас. Нет, не проходим. Вы что! «Вставай, пьяная свинья, — говорим мы нам, — ах ты скотина, ну надо же быть таким, сука, тяжелым! А еще очки надел! Вставай, дрянь ленивая, и иди!» — и мы волочим нас кое-как в какое-нибудь ближайшее теплое место (Супермаркет? Аптека? Салон цветов?), где, преодолев некоторое сопротивление присутствующих нас, совершаем телефонный звонок по номеру 112, или цинично роемся в наших карманах, отыскиваем мобильный телефон и звоним кому-то с названием «мама», или «брат», или «дочь». Докладываем обстановку. Дожидаемся подмоги. Уходим. Чуть позже понимаем, что все нормально – мы поддержали нас. Так и должно быть. Нам тоже пособят мы. Засыпаем со счастьем, утвердившись в относительной справедливости мира.
По прогнозам синоптиков Самару ожидает очередное понижение температуры воздуха. Во вторник, 12 января, температура воздуха упадет до минус двадцати градусов, а в некоторых районах губернии ожидаются морозы до минус 25.
Поднимем пьяного. Ведь это можем быть мы. Ведь это и есть — мы.
Фото: Сергей Осьмачкин
Справочная информация: википедия, портал fito.shikweb.ru
больно
Да я лучше котенка с глистами и лишаем возьму в собственную постель! Сношайтесь со своими недолюдьми сами, и вообще, пусть побольше позамерзают!Ё! благодатный мороз! вымораживает отребье
Алкаш не хочет жить. Он существует в зазеркалье Жизнь ему не мила. И тут приходим мы…и срочно, делая усилия, переносим дату его смерти. Оно надо? Кому? Вы уверены, что действительно спасаете живой труп? Статья мне кажется декларацией ложного гуманизма, основанного не интересах алкоголика, а на собственном душевном комфорте. Вытащить алкаша из сугроба — отписка от совести. Настоящее спасение в том, чтобы реально спасти его, взяв за руку и протащив до выздоровления. Это как милостыня. Бросил десятку и пошел. Фальшь
Согласна. Приходилось поднимать…От дороги. от хулиганов малолетних…
И я помнюк, как моя мама рассказывала, что у неё в подъезде умирал молодой парень. Я его видела. Он лежал на полу и все ходили мимо.
А потом он умер…