Самарский район, пресловутый исторический центр, когда-то роскошные фасады обрушиваются вполне официально, о чем сообщают аккуратные, массово произведенные таблички. Черные доски деревянных домов изъедены жучком, каждый завиток резьбы что-нибудь символизирует: вот здесь жил купец, а здесь – рыбак. Дорогостоящие квадратные метры уродливых новостроек с панорамным видом на Волгу, добротные сталинки таращат наново вставленные степлопакеты, на пересечении двух главных улиц сидит слепой шарманщик при игрушечной обезьянке и играет «йестудей». За спиной шарманщика молодые люди с указателем «Ваш избирательный участок там!» пытаются найти на плане города улицу Степную. Не находят. Может, улица слишком мала. А может, такой и совсем нет.
Могучая женщина в синем, плотно сидящем плаще говорит собеседнице, придерживая её за пуговицу, чтобы наверняка: «А вот ты мне скажи, почему в нашем доме приглашение на выборы не всем принесли, а только тем, кто за коммунистов, а? Молчишь? А я тебе так отвечу, что это новый коммунистический заговор! А зачем нам новый заговор и новый президент? Нет, я жду!»
Собеседница горбится и пытается сбежать. Женщина в синем не позволяет, эффектно заканчивая свою короткую, взволнованную речь: «Новый президент если будет, так это все начинай сначала: новый грабеж народа, новая война, новый Крым какой-нибудь присобачат, пенсии отнимут, останемся голодом сидеть, как бывало. А у действующего президента уже всё есть, так что я – за него, и тебе, Сонька, тоже советую – за него, а то тротуар нам так и не доделают».
Мужчина в черной кожаной куртке радостно тычет пальцем в номер избирательного участка: «А я всегда помню, что у меня – 3210! Легче лёгкого! Триста двадцать дней дней в году и плюс ещё один!»
На участке 3210 плюшек нет, чем возмущается хорошо одетая дама в шляпке по погоде: «Мечтала о беляше! А сейчас? Придется в бургерную тащится, пиво там пить…» Машет раздраженно рукой. Уходит в бургерную. Вслед ей из динамиков Татьяна и Сергей Никитины нежно и яростно выпевают про майдан: «Переведи… Майдана океан качнулся, взял и вёл его в тумане, когда упал он мёртвым на майдане… А поля не было, где кончился майдан».
Двое молодых людей, по виду – отчисленные студенты: «А я знаю, как нужно испортить бюллетень правильно. Нужно во всех квадратиках начеркать по кресту, причем красной ручкой».
Достает из кармана красную ручку.
Рядом озабоченная худенькая женщина, похожая на белочку, стоит со списком жильцов, для удобства прикрепленному к пластиковой папке. Ловит за рукав молодую пару из бритой девушки и юноши с татуировкой во всю шею. «Ира, Владик, а мама ваша придет? Вы привели маму?»
Ира отвечает, смотря в сторону и отхлебывая «колы» из жестяной банки: «Не, она не придет, сегодня Гендос из рейса возвращается, готовит она. А то Гендос без котлет не стерпит».
«Что значит – котлеты? Что значит — готовит?! – почти кричит белочка, на нее смотрит тяжелым взглядом полицейский при параде. – Нам стопроцентная явка нужна для капитального ремонта!»
Ира с Владиком шагают в сторону Волги, белочка совершает телефонный звонок и молит служительницу Гендоса на минутку примчать и проголосовать. Голос её взлетает к верхушкам пирамидальных тополей. Пухоненесущих.
На пешеходной улице Лениградской казаки развернули свои казачьи гулянья с лампасами. В перерывах между «ойся, ты ойся» и «не для меня придет весна» выкрикивают со сцены: «Все на выборы» и «Казаки за президента!» Из недавно срубленного полицейского ларька нехотя выходит угрюмый полицейский при таких же усах. Жестом останавливает песнопения и указывает на недопустимость агитации в день выборов. «Какая агитация? – почти искренне заламывает бровь казак, — просто Путин – он с нами, и мы с ним».
«И мы с ним», — раздраженно бормочет полицейский, и как-то это у него так выходит, ну совершенно ругательски. И мы с ним!
Очередной избирательный участок расположен в здании речного техникума. Ну, то есть всю жизнь здесь был речной техникум, а сейчас его переименовали в черт-те что, но смысл тот же. Вход через подворотню, которая выглядит опасной. Тут же дежурят ребята-курсанты, два ангельски красивых мальчика с одинаково светлыми волосами. Один жарко говорит другому: «Нет, ты прикинь, звонит мне, такой, и ноет, что заблудился. Я ему, такой: ты где стоишь? На площади Кавур? Ну так повернись лицом к реке, и по правую руку у тебя начнется Ватикан…»
Рядом на железных воротах прописными буквами: «каждому яблоку место упасть, каждому вору — возможность украсть». На синем жестяном куске металла напоминание о том, что море не прощает ошибок. Радио, настроенное на волну местной радиостанции, по кругу исполняет припев «Владимирского централа».
