Какая страна, такой и «Годунов»!

Костюмы, сделанные по уникальной авторской технологии, впечатляют. Напоминают одновременно Кензо, Готье и Гальяно, оставаясь при этом очень национальными и в чем-то архаичными. Но это для тех, кто знает. Незадолго до этого один из ответственных работников культуры охарактеризовал работу Каплевича по-другому: да ладно, какие технологии — сплошной мордовский фестиваль! Я посмеялся, и Каплевич тоже, когда я рассказал ему об этой оценке. И мы вместе поговорили о том, как один человек видит сходство с Кензо, а другой — с мордвой. Актуальность нашей беседы стала понятна мне немного позже.

— Как вы считаете, чего сегодня не хватает Самаре?

— Места для того, чтобы объединить людей, для того, чтобы они были не разрозненными, а чтобы, соединившись в каком-то порыве, «метнулись». Честно скажу, я вот со многими людьми встречался в музее. Встречался с хранителями музеев… есть в театре работники, есть журналисты… есть художники, но вот нет стратегической идеи, которая бы объединила, и то, что мы пытаемся сделать… Я же не просто так предложил свою концепцию дома Курлиной, я тут уже полтора года болтаюсь так или иначе: слушаю, присматриваюсь. Появляется большой опыт всякого рода работ, и ты уже начинаешь это примеривать и понимаешь, что, где, как и почему. Мне кажется, что мы это сделаем посредством создания вот этого центра, и это обязательно надо делать. На базе министерства, или, может быть, нужна частная инициатива, которая абсолютно не зависима ни от чего. Сейчас есть такая возможность, и мне кажется, попробовать можно. Чего мне лично не хватает? Мне не хватает чистых улиц, честно скажу.

— Чистых улиц здесь всем не хватает.

— Реально не хватает.

— Чистые улицы, по нашим убеждениям, здесь почти невозможны. Самара вообще знаменита своей грязью. Еще во времена Максима Горького про это писалось, про то, что, мол, у нас еще 100 лет назад на площади извозчики тонули вместе с лошадьми в лужах. Тут, к сожалению, такая вечная тема – грязь на самарских улицах.

— Я сделал для «Бориса Годунова» интермедийный занавес в Москве, и там в его центре был забор и лужа. Здесь, в общем-то не только здесь, а вообще для нашей жизни это очень свойственно – стоит только появиться какому-нибудь заборчику, и сразу же мусор накидают. Главное, чтобы заборчик был.

— Об этом еще Гоголь писал почти 200 лет назад. И вот как нам с этим быть? Перестать с этим бороться, потому что понятно, что если это наше некое традиционное устройство, то хоть ты вывернись наизнанку, никуда эти заборы, лужи не денутся, как жить-то с этим в таком случае?

— Надо какую-нибудь инициативу. Простую и понятную. Организовать, например, какой-нибудь фонд чистого города. Попробовать субботники, попробовать чем-то заинтересовать людей…

— Сейчас пытаются, кстати, городские власти это делать, но у них получается далеко не всегда.

— Как лягушка, которая попадает в молоко: надо работать ногами – когда-нибудь эта штука может превратиться в сметану, и ты спасешься, а если ничего не делать – говорят, что руки опускаются… да, опускаются, но делать-то что-то надо. Вот мне 53 года, я что-то делаю, а мог бы давно успокоиться. Зарабатываю неплохо, у меня есть постоянный доход, можно вообще не париться.

— А что заставляет человека в такой ситуации что-то делать?

— Начинаешь мыслить… Какая-то божья участь твоя, и ты должен ее исполнить.

— То есть эту искру тушить нельзя ни в коем случае. Потому что это единственное, что у тебя есть?

— Это грех вообще.

— Да, конечно, но как быть с этой провинциальностью культурной? Потому что для нас вот эта недооцененность, заниженная самооценка — это большая проблема.

— Я вот вижу, что Комарова (костюмер оперного театра), она делает вещи круче, чем Жан Поль Готье, и, так скажем, …

— В это никто не верит.

— Да! Но я это знаю. В это не надо верить или не верить. Почему-то здесь получается лучше, звонче, сочнее, мне кажется, мощнее… может, я повзрослел за это время и что-то со мной произошло… не знаю. Я сюда не езжу с ощущением, что я еду в провинцию. Другое дело, что когда выходишь на улицу, за угол поворачиваешь, и ты понимаешь, где ты находишься.

— Причем сразу.

— Понимаешь, вот Ольга Васильевна Рыбакова, учитывая всё, что мы с тобой сказали, она же невероятный человек в каком-то смысле… И я Сокурову рассказываю про ваш оперный, он глаза выкатывает. Будь она на месте министра культуры государственного, я уверен, что с культурой было бы по-другому в государстве.

— Да, несмотря на всю критику, которой подвергают, удельный вес культуры в губернии выше, чем в России.

— Абсолютно, и это благодаря ей.

— И тот же самый театр…

— Это тоже движение в нужную сторону. Как угодно можно относиться и к Диме Когану, и к Анисимову… все равно, это какое-то движение, они хотят сюда притянуть людей, для того чтобы здесь что-то происходило. Даже нас дернули, совершенно неожиданно и совершенно неподготовленными.

— Понимаете, в чем проблема — основной повод противников вот этих варягов или ворогов, как вы вчера сами себя назвали, в том и состоит, что вот мы, мол, наших местных, вот эту Комарову не продвигаем, а приезжает Каплевич и наши сливки местные собирает, а эти ..

— Моя задача какая – если мне бог дал коммуникационные какие-то возможности, я должен выловить на месте, скажем так, «комаровых», условно говоря, соединить их с Ильей и дать возможность им уже без меня дальше двигаться. А я готов за этим присматривать: может быть, какие-то вещи подбрасывать, какие-то возможности, которые у меня есть на разных территориях, сюда привлекать. Наша задача была такая, и мы хотели выявить этих людей. У меня нет амбиций становиться каким-то деятелем в Самаре.

— Но вы считаете, что такие проекты, они жизнеспособны?

— Надеюсь. В жизни некоторые вещи нужно делать как бы по рывку. Мы с Ольгой Васильевной решили попробовать, и уже происходит так много всего вокруг, то, чего мы не предполагали, но интуитивно знали, что это начнет происходить… Вообще у меня в жизни многие вещи происходят неожиданно очень. Вдруг и здесь это будет так?

NB: Павел Каплевич участвует в постановке «Бориса Годунова» в самарском оперном. Премьера состоится 1 июня 2012 года. Так же министерство культуры планирует привлечь художника для реализации амбициозного проекта «Музей модерна» в особняке Курлиных и реконструкции Самарского кукольного театра.

1 thought on “Какая страна, такой и «Годунов»!”

  1. Ирина Комарова — художник-модельер, мастрер по изготовлению головных уборов в самарском оперном, а не костюмер.

    Ответить

Leave a Comment

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.