Никола Весенний

22 мая 2012 года, в день празднования перенесения мощей святителя и чудотворца Николая из Мир Ликийских в Бар, митрополит Самарский и Сызранский Сергий возглавил Божественную литургию в Петропавловском храме, после чего совершил чин освящения памятника Николаю-чудотворцу.

Улица Чкалова, угол с Арцыбушевской. Темные доски старого дома, газон недавно засеян травой. Скорее всего, canada-green. Симпатичная старушка в белой нарядной блузе и светлом платке снимает очки с толстыми линзами и подробно рассказывает корреспондентам под запись:

— Живой свидетель я, как есть — живой свидетель. Мне в пятьдесят шестом году двадцать девять лет исполнилось, прекрасно все помню. Все видела. Нет, мы не в этом доме жили, а за углом, недалеко. Что было, что было! Милиция все концы перекрыла, никого не пускала. Конная милиция, не то, что эти сейчас.

На ногах старушки модные кроссовки «пума». Как у доктора Хауса в одной из серий. Сверкает глазами, морщины на переносице собираются красивым китайским иероглифом. Открывает рот, чтобы продолжить, но слабый старушечий голос глушится сильным и мужским. Стареющий юноша в майке «Чикаго», джинсовой жилетке и резиновых тапках декламирует стихи, устраивая перерывы на общение с народом. Народу сообщает, что его зовут Миша и он — друг скульпторов, отца и сына. Миша крепко нетрезв, но держится хорошо. Его длинноватые седые волосы треплет ветер. Народ потихоньку расступается.

Скульптор-отец стоит рядом. Это колоритный мужчина, принадлежность которого к людям творческой профессии угадывается моментально: на нем красная расписная рубаха в крестьянском стиле и темные с проседью кудри. Скульптура Николая Угодника – в пяти метрах правее. Через несколько минут состоится торжественное открытие. Уже одиннадцать часов, а значит, Божественную литургию в церкви Петра и Павла уже отслужили, и скоро сюда прибудет церковное начальство крестным ходом, для освящения и благодарственного молебна.

В ожидании люди негромко переговариваются. Иногда приоткрываются выкрашенные зеленым ворота во двор, изнутри улыбается крепкий таджик, блестят железные зубы. Местную легенду о Стоянии Зои знают все. Заводская труженица Зоя на новогоднем празднике осталась без кавалера. Начались танцы. Со словами: «и я тоже попляшу!» девушка схватила со стену икону святителя Николая. Поплясать она не успела, так как мигом окаменела, и простояла, окаменевшая, ровно сто двадцать восемь дней. Тут-то и стала милиция на конях оцеплять ближайшие улицы.

Старушка-свидетельница продолжает рассказ, с хорошим чутьем автора триллера повышая градус напряженности:

— А все равно человек пять милицейское оцепление прорвали! Смели милицию, ворвались в дом! Ворвались, а там входная дверь ковром завешена! Они приподнимают ковер, смотрят – стоит Зоя! Стоит! Плачет! А у ее ног – топор окровавленный! И весь пол – залит кровью!

Корреспонденты шуршат карандашами, фиксируя живописные детали. Свидетельница вынуждена вновь прерваться.

— Как мало православных в Самаре! – громко сожалеет Миша, друг скульптора, — как мало! Да свершись такое в европейских городах – В Париже, Риме, — православные запрудили бы улицы, все с лица бы земли снесли от усердия! А тут – одни старухи. Что ты будешь делать!

Миша с тоской осматривает старух. Он не совсем прав. Среди преобладающих старух прогуливаются вполне молодые тележурналисты, и фотокорреспонденты. Со стороны дороги выстроились ребята в казачьих мундирах. Стайка девушек хихикает и переговаривается у постамента.

— А все банда Путина! – немного не к месту делает заключение Миша, — до чего Россию довели, стыдно посмотреть.

В сердцах разворачивается и уходит ненадолго. Строго напротив расположен приземистый цех по изготовлению надгробий. Работники цеха интересуются грядущим событием, задают вопросы:

— А это что будет, в принципе – филиал церкви?

Миша охотно разъясняет детали новой аудитории.

— Пасха была поздняя, — дождавшись паузы, продолжает старушка-свидетельница, — в начале мая. Мой дед сюда пошел, смотреть. А тут к Зое уже явился Николай-святитель и спрашивает ее: устала, мол, стоять? Она и обмякла и рухнула. Ясное дело, «скорая» приехала, забрала. Больше мы ничего о Зоиной судьбе не слышали, хоть и пытались разузнать. Помните ведь, как все было в те времена – КГБ, подписки о неразглашении…

Корреспонденты не помнят. Но стоит ли заострять внимание. Вот уже слышны ритуальные песнопения и движется крестный ход. В белом головном уборе — митрополит Самарский и Сызранский Сергий. Рядом – его коллеги чинами пониже. Густо-синие головные уборы, темно-красные, цвета запекшейся крови. Один священнослужитель особенно хорош собой – высокого роста, широкоплечий, мощный, с ярко-рыжими волосами и аккуратной бородой. Он поет, краснея сильно лицом. Вообще, все они поют. Старухи тонко подпевают, некоторые. Среди священников маршируют мальчишки в церковном облачении – студенты семинарии, очевидно. В темных волосах вязнет белый пух тополя. Окружают памятник, смыкают спины в парчовых одеяниях. Поют. Женщина в голубом платочке вынимает из матерчатой сумки ученическую тетрадь, в тетрадь вложен листок, с двух сторон исписанный именами. Лицевая сторона – за здравие. Оборотная – за упокой. Читает, шевелит губами.

Высокий худощавый старик в бежевом плаще щелкает затвором фотоаппарата. Длинные седые волосы лежат на плечах. Женщина с темным, усталым лицом просит расступиться:

— Мне бы вот девочку… поближе к Владыке…

Толкает перед собой инвалидную коляску. Девочка в коляске страшновато улыбается. Их пропускают. Владыка, закончив петь, приступает к проповеди. Чуть гнусаво говорит о том, что случай с Зоей – очень показателен и случился как нельзя вовремя, чтобы обратить заблудшие души к вере. Толпа, плотная к центру, редеет по краям, носятся дети. В небольшом отдалении стоит скульптор — не тот, что папа, а тот, что сын. Держит за руку жену. На ее светлых волосах бело-синяя косынка в тон длинной юбки.

— Расскажите, — обращается к скульптору-сыну журналист, — как появился именно этот образ Николая-святителя?

— Это было знамение свыше, — отвечает скульптор. Жена тихонько укоряет его. По ее мнению, следовало отвечать развернуто.

Священнослужители поют «многую лету» местным жителям. На проезжей части, окруженный товарищами, стоит Виктор Тархов, бывший мэр. Разрешение на строительство памятника давал он, по некоторым сведениям помогал и материально. По крайней мере, старухи, чуть отвлекшись от действа, спешат поблагодарить именно его. Бывший мэр улыбается: «Пожалуйста».

По окончании молебна Владыка кропит святой водой не только памятник, но и присутствующих. Присутствующие этому рады, поднимаю руки вверх, ловят брызги. Брызги, повинуясь гравитационным законам, летят красивой плавной дугой. Если бы светило солнце, непременно возникла бы радуга, благоприятная для исполнения желаний. Но с утра довольно мрачно, и серые облака низко над головой, и радуги нет.

P.S. Святитель Николай, один из самых великих и любимых в христианском мире святых, жил в четвертом столетии и служил архиепископом в Малой Азии, в городе Миры.

Моряки считают Николая Угодника своим покровителем: благодаря его молитвам стихали бури на море, а ветер нес корабль туда, куда было нужно.

Он прожил долгую жизнь, спасая от смерти и бед многих людей. И после блаженной кончины в глубокой старости угодник Божий Николай Чудотворец непременно приходит на помощь тем, кто зовет его.

1 thought on “Никола Весенний”

  1. Очень хорошее дело — памятник. Ещё лучше — надо бы Храм возвести рядом с этим домом. А сам дом в музей обратить.

    Ответить

Leave a Comment

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.