Нашему главному киноклубу – 30 лет. По этому поводу руководитель клуба Михаил Куперберг беседует о ракурсе нашей жизни с разными зрителями. Предлагаем вашему внимаю беседу с главным редактором «Новой газеты в Поволжье» Ильей Сульдиным. Другие интервью http://vkontakte.ru/video.php?id=71230593
Продолжаем интервью, посвященные предстоящему тридцатилетию «Ракурса», и сегодня у нас в гостях Илья Сульдин. Когда вы начали ходить в «Ракурс», может, вы помните даже фильм? И что для вас тогда был «Ракурс», в те годы?
На самом деле, я помню фильм и когда это было. Это когда «Ракурс» показывал первые фильмы с видеокассет в Доме архитектора.
Но это не «Ракурс»! Это Саша Рахилькин делал! Мы показывали в 4-ом ГПЗ.
В 4-ом ГПЗ я тоже был. Самый ранний опыт киноклуба – это совсем в маленьком возрасте я был в Доме культуры Станкозавода. Но это еще Тарсуков делал. Когда я попал в «Ракурс», доподлинно не узнаешь, но это был конец восьмидесятых, потому что именно тогда я увидел одним из первых (западных) фильмов «Блоу-Ап» Антониони, потом я увидел фильмы Годара, и довольно много.
Но это на ретроспективе 92-го года.
Что-то ведь и до этого было. «На последнем дыхании»! На тот момент именно «На последнем дыхании» на меня наибольшее впечатление произвело. Сейчас, конечно, мы живем совсем в другую эпоху поиск фильмов происходит без проблем при помощи Интернета. Но тогда было очень много фильмов, про которые мы читали, но видеть их не видели. И в книжках типа господина Кукаркина про идеологическую борьбу были кадры из «Забриски Пойнт» и «120 дней Содома», и естественно, что все это вызывало бешеный интерес, с одной стороны, как и вся эта культура, тогда совершенно неизвестная. А с другой стороны появилась возможность все это увидеть воочию. И, конечно, новая волна французская очень сильное впечатление произвела. Ну, наверное, неореализм, Феллини в меньшей степени и какие-то совсем неожиданные фильмы типа того же Руиса, который тогда появился. Я с тех пор его и не видел больше.
То есть «Ракурс» был окном в неведомый мир, узнавались имена, узнавались новые течения, то есть они уже не были новыми на тот момент.
На самом деле они, конечно, были новыми. Если вспомнить ситуацию, когда показ фильма «Андалузский пес» вызвал безумный ажиотаж. И я знаю людей, которые его отсюда (из кинобудки) смотрели, а я, например, вообще не попал. Потому что пришел поздно.
Ну, да. Было такое.
И на самом деле эти открытия были огромной радостью и счастьем, особенно потому, что вещи, которые относятся к классике (кино), и, условно, в Европе ее люди имеют возможность посмотреть когда угодно, мы ее открывали скопом, в большом количестве, и за год можно было узнать о кино больше, чем за всю предыдущую жизнь. И вот это период конца восьмидесятых. И то, что Михаил Яковлевич и Валера Бондаренко были очень знающими людьми, программа и политика «Ракурса» уже тогда были достаточно выстроены, и за эти год-полтора у людей моего поколения, кто интересуется кино, вкус и сформировался.
Ну а потом, что произошло? И что происходит сейчас?
Да я не знаю, что происходит. Мне кажется, все то же самое. Потому что в этой просветительской работе очень важен уровень и ваша заслуга, и заслуга Валеры очень велика. Несмотря на то, что этот мир стал для нас гораздо доступнее и многие вещи сейчас вообще доступны по одному клику, вот этот подбор и внятная политика очень сильно помогают «Ракурсу» и формируют эстетическое восприятие. Да, назовем ее интеллектуальной элитой. Хотя в принципе, кто у нас является интеллектуальной элитой – это отдельный вопрос, для отдельного обсуждения…
Кинематограф каким представляется? Кинематограф в целом и кинематограф, который мы здесь пропагандируем и культивируем.
Кинематограф представляется очень интересным… Он сохраняет свою чудесную ауру, и «Ракурс» ее очень хорошо передает. Потому что здесь очень-очень интересная политика, разносторонняя и очень веротерпимая, я считаю.
Я всегда считал, что надо показывать не только то, что нам с Бондаренко и еще нашим друзьям нравится. Если бы мы ограничились только тем, что нам нравится, наверное, это было бы неправильно. Даже если взять первый сезон киноклуба «Ракурс» — восьмидесятый год! Мы открывались «Рабой любви», в этом абонементе был «Конформист», тогда мы были ограничены репертуаром кинопроката, было «Начало» Глеба Панфилова, было «Восхождение» Ларисы Шепитько, был «Маяковский смеется» Юткевича, была анимация Норштейна и было что-то из грузинского кино.
А как это выбиралось? Это ужасно интересно! Восьмидесятый год! Тогда все контролировал Облкинопрокат, и вы как-то с ними договаривались, брали копии фильмов и прокатывали их самостоятельно. А вот та же Шепитько, она шла в других кинотеатрах? В «Треугольнике» шла?
Ну, «Восхождение» в 1977 году вышло и, так же как «20 дней без войны», «Древо желаний», они формально были в прокате. В «Молоте».
Как сейчас это происходит? Тот же самый Попогребский, он типа где-то идет в этих мультиплексах.
Каких-то лент вообще не было. «Пятая печать» Золтана Фабри и венгерские фильмы, их вообще не показывали в городе. Сразу отправляли в деревню.
На самом деле, я вот вспоминаю, социалистического кино тоже не было.
Вот это как раз я ставлю нам в заслугу, что мы показали грузин, показали литовцев, показали анимацию, показали венгров, чехов, поляков, болгар. Вот эти крохи, которые были в прокате. А потом стали сотрудничать с посольствами.
А с посольствами когда началось?
В восемьдесят пятом-шестом. С помощью моих московских друзей-киноклубовцев, они установили связи с посольствами и организовали такие кольца, и вот наше кольцо было Саратов-Самара-Тольятти-Ульяновск. Четыре города – четыре киноклуба. Приезжала переводчица с венгерского языка.
Из Москвы приезжала переводчица с венгерского языка? Я помню эти фестивали, мне тогда лет 13-14 было.
Это не фестивали даже. Это был систематический показ. Два раза в месяц нам по два фильма привозили. То есть в месяц мы смотрели четыре венгерских фильма.
А вот Учителя тогда привозили, фильм «Рок», ваше дело? Год 87-й был.
В 1986 году нам было разрешено членские взносы собирать. Любительским объединением разрешено было быть. Мы членские взносы собирали и на эти взносы привозили Юрия Норштейна, Хржановского, Алексея Учителя с «Роком», потом Рубинчика.
Рубинчика я помню, и помню фильм «Рок», потому что это было супервостребовано. Впервые на большом экране показали всех этих героев.
Да, Гребенщикова, Цоя, Шевчука.
Людям сейчас очень трудно это понять, но это было настоящим откровением. Когда ты видишь нечто, что тебя реально переворачивает. И это было тогда. Огромная заслуга «Ракурса» в том, что такая институция существует и что этим столько лет продолжают заниматься. Это ведь на самом деле подвижничество. Тут уж что скромничать, Михаил Яковлевич!
Ну, подвижничество. В какие-то годы, можно сказать, и бизнес. И сейчас, конечно, бизнесом это сложно назвать.
Какой бизнес можно сделать в нашей стране на Ааки Куурисмяке?!
Когда-то на Ааки Куурисмяке здесь собиралось, по ползала, но собиралось.
А вот расскажите, какая сейчас динамика вкуса, что смотрят люди? Фильмы типа «Луны» смотрят, интересны они кому-нибудь?
Человек тридцать было. Хотя мы единственные, кто его показал. Так же как и «Девушку по вызову» Содерберга. Ее, кроме нас, никто не показывал, было человек двадцать. Все равно сейчас за неимением времени, из-за присутствия в интернете, в торрентах и так далее… Но я могу вам назвать фильм, который в этом сезоне набрал наибольшее количество зрителей. Все равно на первом месте «Антихрист». Слава Богу, на него пришел народ, и никто из мультиплексов его не показал. На «Кислороде» Вырыпаева было много народа, но это единственный российский фильм, ну еще на «Коротком замыкании» было больше ста человек. И на фильме «Чудо» Александра Прошкина. Это фильм о Самаре…
О стоянии Зои!?
Но там своеобразная публика пришла. А на фильмах Хлебникова, Хомерики, Сигарева, Киры Муратовой, ну Муратова еще ладно, семьдесят человек, хотя в свое время на «Настройщике» было 400!
