Наверное, не мне писать на эту тему. Я ведь никогда не видел Амелина на сцене. И не могу воскликнуть о том, как велик был дуэт Олега и Саши. И «Гарольд и Мод» и «Амадеус» прошли мимо меня. Зато я был знаком с Александром Амелиным. Именно так, между Сашей и Александром Александровичем. Поэтому просто расскажу о том, каким я видел этого человека в жизни, за пределами сцены. И все же на сцене.
Про актера Александра Амелина я узнал от Коли Ельцова — художника-визионера-пейзажиста. Вообще-то Ельцов не сильно увлечен театром и никогда не был, но про Амелина рассказывал очень воодушевленно и я понял, что Колю этот неведомый мне Амелин очень впечатлил. Очень. И скоро я понял почему. У Ельцова была мастерская на чердаке над молочным, напротив Драмы. Низкие наклонные потолки, старый самарский дом, холсты и краски, вид на монастырь и пивзавод из окон — летом просто рай. И вот посреди этого рая я и встретил Амелина у Ельцова. И сразу же поразился его главным человеческим качеством. Амелин — это очень большая легкость. В кухне-гостиной мастерской у Коли было не так много места и Амелин занял его все и сразу. Но это не был слон в посудной лавке. Наоборот. Большой человек с такой легкостью и удовольствием был всем сразу, что даже как-то смущал этим поначалу. Его главным средством обезоруживания (не могу же я сказать, что его главным оружием?!!) была доброта. Улыбка и внимание. Понимание и постоянная готовность к нему. Мы говорили на какие-то эзотерические темы, говорили о театре и жизни, о нумерологии и религиозной философии. Коля уходил в невероятные дебри к Иммануилу Канту и Эхнатону, а Александр казалось искренне веселился и наивно дивился учености собеседника, а потом коротким и доброжелательным (!) вопросом останавливал Колю и разворачивал весь разговор на 180 градусов, в другую сторону. Мне впервые довелось увидеть воочию такую технику спора. А это ведь был спор на важные темы! Я сначала подумал, вон как актер развлекается, но потом заметил, что это не игра его, а действительно серьезный и внимательный интерес к мистике мироздания. Очень большой и очень земной интерес. И я вдруг был озарен — передо мной сидел настоящий Гаргантюа. Такой как на иллюстрациях Гюстава Доре. Человек-гора. Не в смысле величины, а по величию. Человек большой во всех смыслах. Внимающий с улыбкой и даже долей вальяжности, которая не мешает уважению, но подчеркивает его.
А еще он был очень молод. Это встреча произошла наверное, в 97 или 98 году, точнее не помню. И теперь я, конечно, понимаю, что это память услужливо укутывает воспоминания какой-то романтической дымкой. Но в те прекрасные времена, все пили водку и прикуривали сигареты одну от другой, со смехом рассказывали про болезни и козни завистников и всё это уже было, но никто не умирал от этого.
Потом я встретил Амелина через много лет на юбилее у Дмитрия Муратова. На кораблике в ресторане «Старая пристань». И вот несмотря на годы я снова почувствовал его величину. Доброта и талант всегда светились в нем. И он готов был делится ими. Он был большим и у него было много. Сделал это делом своей жизни. И можно, конечно, вспомнить про то, что вымерли из-за своих размеров гигантские динозавры, а выжили мелкие грызуны, и на самом деле, это всего лишь эволюция, но. Грустно сознавать, что кончается эпоха великанов. Вот когда я был маленький, то думал, что мама и папа большие. Когда я сидел в мастерской у Коли и смотрел на Амелина, то точно знал, что он очень большой. А вчера я смотрел на его гипсовый профиль в гробу, и это было так сильно заметно и так страшно, величественно и красиво, что я не мог не подумать сначала: как бы он был хорош в роли римского императора! А потом понял, что он уже умер и теперь никто не большой.