Самара начала XX века: город бурно развивается, привлекая новых жителей. Купцы и мещане со всех уголков России устремляются к самарскому берегу. В будущем за этот факт Самара удостоится определения купеческая. Самара купеческая, и только так. Пароходы, чалившиеся в то время на местной пристани, действительно были агружены купцами, ремесленниками да мелкими торговцами. Приезжие сходили на каменистый берег Предтеченской улицы, и встречали их не торговые ряды. Перед глазами вставало кирпичное добротное здание – первая в городе народная баня.
Качество в приоритете
А между прочим, баня на Предтеченской, ныне Некрасовской, ничем не уступала московским «Сандунам». Здесь был свой водопровод, канализация, освещало банные помещения собственная динамо-машина, оснащенная сепаратором топлива. Выйдя из парной, клиент получал свою выстиранную, высушенную и проглаженную одежду. Не говоря уже о пиве, поступавшем с пивзавода. До недавнего времени баня на Некрасовской функционировала исправно, предоставляя любое количество пара и горячей воды солдатам срочной службы – солдатиков привозили на грузовиках, крытых брезентом, и они строились перед розовыми историческими стенами. В отсутствие солдат баня принимала просто мужчин, просто женщин, разумно организовав мужские и женские дни. Сейчас уже несколько месяцев баня закрыта. Написано: по техническим причинам.
Баня на Некрасовской не единственное в городе парное заведение, утратившее свою популярность. Еще каких-то 15-20 лет назад общественные бани имели сотни посетителей в день. Одни приходили подстричься, другие попариться и помыться в душевых кабинах, третьи учили детей плавать в маленьких бассейнах. Но состояние народных бань постепенно ухудшалось. Они теряли посетителей, так как город заполонили сауны с приставкой vip, и сегодня горожане предпочитают «отводить душу» в частных банях или парилках при фитнес-центре.
Баня №1
Решил проверить, в каком состоянии находятся сейчас старые народные бани в Самаре. Чтобы всё было по-честному, выбрал «Баню №1» на Пионерской. Эта баня считается одной из самых старых в Самаре. Следовательно, имеет постоянных клиентов, а, значит, и традиции. Для объективности прошу составить мне компанию Алексея – заядлого банщика.. Вооружившись банными принадлежностями, отправляемся в «Баню №1».
Внешне здание напоминает столовую 80-ых годов прошлого века: большие запотевшие окна, как на кухне, с тыла располагается помойка, где снуют собаки, будто ждут, что их угостят объедками. Проходим к гардеробу, собираемся снимать верхнюю одежду, но просят прежде оплатить сеанс. За кассой сидит женщина средних лет в красных штанах, фиолетовой кофте и с высокой прической а-ля 80-ые. Расплачиваемся, и сдача, выданная современными рублями, возвращает нас в XXI век.
«Да-а-а-а» — протягивает мой знакомый: «Ничего здесь не изменилось. Все как 30 лет назад. Хорошее время было. Наверное, лучшее для бань. Жалко, что теперь только пережитки того шика остались». Под пережитками мой знакомый подразумевает обшарпанные стены, тусклый свет и грязный пол. Но перед его глазами, наверное, стоит картинка из прошлого, когда одежда кассирши была в моде, стены красовались гладко выбелеными, а к жирному полу не прилипали куски грязи.
Гардеробщица принимает куртки, выдает номерки (благо не бумажные, все-таки не хочется стать героем рассказа Михаила Зощенко), и мы отправляемся в раздевалку. По дороге мой знакомый останавливается у буфета. Ну, думаю, сейчас пиво возьмёт. Как же в бане пивка-то не попить. «Можно водички, пожалуйста» — вежливо просит мой знакомый.
Баня – это культ
Поднимаемся по лестнице. Предбанником выступает здесь раздевалка, где много народу, пара, и царит суматоха: мужики голые или закутанные в полотенце по пояс, с тазиком или без, намыленные или потные снуют в разные стороны. Но привыкаешь быстро. Занимаем освободившиеся шкафчики. Ключей не предусмотрено. Но никто даже не думает переживать за свои вещи. «Ты не беспокойся. Как-никак из одной парилки все выходят. Считай, побратались!» – замечает мой знакомый.
В душевом помещении недавно сделали капитальный ремонт, и сейчас здесь мраморные скамьи. Мой знакомый с наслаждением улыбается, быстро направляется к кранам, поспешно набирает воды в тазик, ставит его, застолбив место, и чуть ли не бежит в парную. Здесь два этажа. На первом можно взять веник и добавить пару. Но, совершив последнее действие, рискуете навлечь на себя лютое недовольство банщиков со второго этажа. Поэтому, мы, не останавливаясь, поднимаемся на второй. Стоит невозможная жара. Мужики яростно лупят себя вениками. Жар от стремительных взмахов идет во все стороны, поэтому спрятаться от обжигающих потоков воздуха удается с трудом. Поспешно удаляюсь из парной.
Удивительно, но в раздевалке никто из посетителей не употребляет алкоголь. Все, не торопясь, пьют минералку или лимонад. Правда, среди толпы «спортсменов» один мужчина ловко глотает из фляжки, щурится и закусывает долькой шоколада. Но делает это он это так осторожно и оглядчиво, что походит на школьника, опасающегося гнева учителя. Наконец появляется Алексей. Он тоже замечает боязливого посетителя. «Ты, наверное, думаешь, что они странные — обращается он ко мне, — просто пойми, что для русского человека баня – это целый культ. Здесь не просто парятся. Здесь человек душевно отдыхает. Пенсионеры заходят, пьют, вспоминают молодость. И для них это не просто посиделки. Помню, как один дед перегрелся, пришлось скорую вызывать. Медики приехали, вкололи ему что-то, мужичок порозовел и сразу попросил в баню вернуться. Врачи разрешили. И, если мне память не изменяет, он до конца досидел, пока по домам не разошлись. Один раз видел, как после перерыва, когда банька нагрелась и пар самое-то, мужик на коляске, всех расталкивая, пытался первым в парилку попасть».
Поза лотоса
Заметив, что мы собираемся уходить, двое мужчин встают возле нас и терпеливо ждут – чтобы занять освободившийсяя шкафчик. На скамейке в позе лотоса сидит голый мужчина средних лет. Лицо его выражает полное довольство. Обидно, конечно, что ободранные стены, падает потолок и грязные плафоны не льют яркий свет. Но хорошо, люди не забывают народные бани, старые добрые бани, где не просто становишься чище, а каждый раз немного рождаешься заново.