Сегодня день Святого Патрика, когда положено надевать зеленое, фанатеть по листку клевера, гоняться за лепреконами и пить модное крафтовое пиво. Помню, как я впервые полноценно отметила этот задорный праздник: произошло случайно, практически по работе, потому что мы с коллегой увидели небольшую афишку местного бара, который оповещал горожан о необходимости выпить пива, потому что в День Св. Патрика так принято. И коллега обеспокоенно говорит:
— Если мы сейчас не зайдем, то нарушим славную ирландскую традицию.
И я согласно киваю, потому что ирландские традиции для нас – это все.
Внутри плохо освещенного помещения затейливой формы коллега немедленно исчезает со словами: «Хочешь сразу понять сердце заведения, посети умывальную комнату», и я толплюсь у барной стойки одна. Рядом на табурет взбирается девушка. Девушка напоминает женщину-офицера СС, как их изображали в советских фильмах о войне: холодная, прямая, лицо не выражает ничего, иногда – презрение, тоже холодное. Девушка смотрит на мою кружку, полную зеленого пива – ужасная гадость, светлое пиво сдобрили ликером, никаких больше экспериментов с пивными коктейлями, но выглядит необычно. Девушка отмечает это:
— Красиво как! – говорит она, в прямом смысле глотая слезы, они стекают по ее щекам и острому подбородку, она утирает щеки ладонью, и облизывает ладонь.
— Дрянь какая-то, — говорю я, — не берите.
— Я коктейль хотела, — девушка добивается внимания бармена, симпатичного мужчины с надорванным левым ухом.
— Дайте мне коктейль, где много водки, — заказывает девушка неопределенно.
— Возможно, просто водки? – бармен улыбается. Он дружелюбен. Повидал.
— Ну, хорошо, — девушка кивает несколько раз, — пусть сто граммов, и бутылочку колы, – поворачивается ко мне, волосы взлетают под острым углом, — я тут подругу жду, Розу. Не понимаю, почему ее до сих пор нет. И телефон отключен. Мы с ней поссорились, с Розой. Но я тоже была неправа.
Девушка вздыхает и снова плачет. Слезы падают на стойку бара и остаются реальными лужицами разной формы. Преимущественно округлой, конечно. Бармен сияет улыбкой, орудует пивными кранами, наполняет кружки. Вздымается пена хорошей плотности. Стеклянное войско смыкает ряды, сталкиваясь боками с глухим стуком. Через три порции водки девушка говорит:
— Это просто личная особенность этого человека – его неверность, эгоизм, и общее скотство. Не надо на основании единичного опыта наделять всех мужчин этими отрицательными качествами, — ее слова звучат странно, будто она выучила их наизусть и теперь репетирует, рассказывает, — ведь и Роза пострадала в этой ситуации. И что я набросилась на нее? Обозвала даже. А она не виновата, Роза.
Девушка зажмуривается, точно бы от ужаса перед содеянным злом.
— Обозвала её сукой. А ведь она столько для меня сделала! И если разобраться, Роза тоже – потерпевшая. И еще неизвестно, кто из нас больше потерял. Я – всего лишь парня. А Роза – веру в дружбу!
— Он ушел к Розе? — уточняю я. – Всего лишь парень.
— Вчера, — кивает девушка, — ужасный день. Не помню такого плохого дня.
Она маячит бармену пустой рюмкой. Бутылочка колы полна на две трети, и останется в таком состоянии надолго. А водки будет достаточно много; зеленым недоразумением возникнет-таки пиво с ликером. И вскоре появится уже молодой человек в пиджаке из рыжей замши, голова его выбрита начисто, зато присутствует треугольная бородка и примыкающие к ней усы.
— Меня зовут Вася! Просто Вася! – гулко кричит он, будто хочет наполнить пивные кружки своим голосом.
И девушка уже не плачет, а зверски танцует, заламывая руки. Волосы ровными белыми полосами поднимаются и опадают в ритме. Уходит с просто Васей. Никакой Розы в пределах видимости. На прощание девушка пожимает мне руку. Пальцы ледяные, словно и не курсирует в крови два жарких миллилитра чистого этанола. В тот раз я так и не узнала, как ее зовут.
Узнала недавно.
— Неужели три года прошло? – засмеялась она. – Какой кошмар!
Бармен с надорванным ухом, чудовищный пивной коктейль с зеленым ликером шартрез, темная стойка бара и ее слезы реальными лужицами, три года назад. Просто Вася.
Мы столкнулись буквально лбами над витриной с косметикой BeYu – проводилась распродажа какой-то ерунды. Тушь с моделирующим эффектом и светоотражающий консиллер.
— Я – Надя, — представилась девушка, она предпочла тушь. И еще ей нужна мужская туалетная вода в подарок на двадцать третье февраля. У них с Васей назначена уже дата свадьбы, и все хорошо. Они почти год снимают квартиру на проспекте Ленина, две комнаты, двадцать три тысячи рублей. Родителей познакомили. У Васи очень милая мама – врач-косметолог. И да! День святого Патрика они всегда отмечают, как день знакомства. Очень это удачно получилось! А вот теперь Надя хочет Васе преподнести подарок, туалетную воду. Нужно какая-нибудь хорошая! Но сама она выбрать не решается, потому что полный тормоз в мужских ароматах. А вот ее лучшая подруга, она дока. Сейчас нужно ей позвонить и проконсультироваться. Подруга разбирается во всем, недавно получила очень хорошую должность в большом банке.
— Роза, — вспомнила я.
— Роза! – обрадовалась девушка Надя, — точно! Как приятно, что вы помните! Прямо спасибо за это! Ой, кажется это она. Откуда-то…
Надя растерянно смотрела прямо перед собой. Через торговый зал неторопливо шла высокая девица в жилетке из огненной лисы. На голове ее пестрел шелковый платок. Губы были прорисованы алой помадой и карандашом, тщательно, но чуть выступая за природные контуры. Под руку ее держал молодой человек с чисто выбритой головой, зато с треугольной бородкой. Усы исчезли.
— Ой, и мой Вася с ней, — глубоко удивилась девушка Надя, — странно… Где это они встретились? Как это вообще?
Нервно поправила волосы, ее милое лицо передернулось в тревоге, тени внутренних переживаний легли под рельефные скулы.
— Рада была встрече, — торопливо сказала она, вернув тушь на место.
Роза ковырялась в алых помадах на стенде Dior, у нее хороший вкус, подумала я. Просто Вася изучал смартфон. Они не заметили Нади, довольно-таки медленно прошедшей мимо и наружу.