Искушение святого Якоба

Декабрь – месяц, подходящий для рассказывания рождественских историй, пения гимнов и загадывания желаний. Декабрь – месяц, когда не просто ждешь чуда, а почти знаешь, что оно произойдет.

Рождественские истории могут быть трех типов: 1) все было очень плохо, человек смирился, и все стало хорошо, 2) все было очень плохо, человек боролся, и все стало хорошо, 3) про еду. С чудесами разнообразнее. Мне пришла в голову мысль дружелюбно останавливать людей на улице и спрашивать, что именно чудесного они хотели бы увидеть, допустим, на днях. В связи с приступом аутизма задача представлялась трудноразрешимой. На помощь пришла подруга Екатерина. Вначале она заклинала держать в тайне ее имя, но спустя триста миллилитров персиковой «маргариты» — разумно передумала.

Вот как выглядел наш план: мы выходим с Екатериной в выходной день около полудня на центральные улицы города, задаем прохожим ненавязчивые вопросы (она), улыбаемся, желаем счастья и фиксируем ответы (я). Примерно так и получилось. В первое воскресенье декабря ощутимо потеплело – минус три – и прохожих не страшно было останавливать на ходу. Разве что скользко, но всегда можно найти дорожки, усыпанные песком.

Екатерина – очень красивая девушка, шелковистые волосы и роскошно улыбается. Думаю, в американской средней школе она была бы капитаном команды поддержки – такие ясноглазые девушки, прыгают на траве перед соревнованиями по бейсболу и травят одноклассниц в очках и с брекетами. Екатерина не подвержена аутизму и совершенно не боялась инициировать разговоры с гражданами города. Она решила называть себя «живое сердце прессы», возразить было нечего. Я завидовала и кусала нижнюю губу.

— Здравствуйте, — сказала Екатерина пожилой женщине в пуховике и вязаной шапке с растительным орнаментом. – Независимое исследование. Ожидаете ли вы какого-нибудь чуда к Рождеству?

Потом Екатерина подумала и добавила:

— Или просто так?

Я продолжала кусать губу. Женщина в вязаной шапке рассмеялась:

— Вот так вопрос! Ну, что сказать… Девчонки, разочарую вас. Не жду я чудес-то, перестала давно. Мне бы только чтоб всем весело было, не обидно никому….

Взмахнула рукой и ушла, осторожно устанавливая ноги на участки асфальта без ледяной корки. Екатерина потребовала немедленно задокументировать состоявшийся диалог, я имитировала запись на обороте чека из электронного терминала.

— Добрый день, — здоровалась уже Екатерина с двумя молодыми людьми, по виду студентами технического вуза, — независимое исследование, вы настроены в декабре на чудо?

— А то, — сказали они, — настроены, а то ж! Чемпионат мира по футболу мы уже к себе заманили, теперь на Коровьем острове стадион зафигачим, не чудо ли?

— Чудо, — уверенно кивнула Екатерина.

— Вот так-то, — обрадовались студенты, — реально!

— Живое сердце прессы всегда болеет за вас, — сообщила им Екатерина. Студенты нисколько не удивились.

Две девочки в разлетающихся шубах из норки черной и норки коричневой в ответ рассмеялись, одна выдула маленький пузырь из жвачки. Поспешили прочь, черная норка вытащила на ходу лиловую пачку «Vogue».

— Асоциальные личности, — прокомментировала Екатерина, — несчастные, в сущности, люди!

— Чудеса? – нерешительно протянула девушка на очень высоких каблуках, — я хотела бы чудес, это да… Такого бы я хотела, чтобы оказаться отсюда очень далеко, и чтобы я там была не посторонняя бродяжка, а уже давно жила, имела друзей, воспоминания детства, понимаете? Воспоминания оттуда, а не отсюда…

Екатерина выдохнула и велела мне не записывать этого. Она сочла, что потеряется праздничная атмосфера. Я кивнула, с закушенной губой.

Женщина при меховой шапке и с плотно закрученным шарфом – просто боа-констриктор! – быстро прошла мимо, не отвлекаясь и глядя внутрь.

Старушка в пуховом платке, завязанном поверх пальто крест-накрест, плоховато слышала и опрошена не была. У парикмахерского салона курящие мастерицы хихикали и говорили поочередно:

— А как же, чуда ждем! Олигарха такого, чтобы ничего не жалел и под ноги стелился…

Женщина в красной куртке представилась Марией Сергеевной и четко проговорила:

— Каждое чудо нужно сначала понять, прочувствовать. Вырастить в себе. И только тогда оно родится. Вот чудо голодания возьмем! Вы никогда не голодали в лечебных целях? Жаль. Потрясающая вещь, исключительно промывающая мозг…

Девочка лет двенадцати с нотной папкой, строго:

— Я не хочу чудес. От этих чудес не знаешь потом, чего ждать. Пусть просто будет все, что запланировано.

Мужчина с непокрытой головой, аккуратная стрижка, шарф приоткрывает узел темно-синего галстука:

— Чудес хватает. Времени мало.

Мальчик лет десяти с рюкзаком, шапка вывернута на изнанку, шарф волочится:

— Какого еще чуда! – рассмеялся, проскользил дальше, балансируя руками, — разве что богатства!

Цветочница у своей будочки, буднично вытряхивая в урну лепестки роз:

— Кому чудеса, а нам сезон продаж. Вот что удивительно, еще лет пять назад на Новый год никто особенно цветов не дарил. А сейчас у нас уже целая тетрадка заказов по доставке заполнена…

Екатерина заинтересованно уточнила, какие букеты пользуются большим спросом.

— Сейчас небольшие корзины популярны, — профессиональным голосом ответила цветочница. Отряхнула руки и скрылась в будке.

Женщина с собачкой породы пекинес на поводке:

— Ой, как это приятно, что вы спросили! Я как раз иду и думаю: мне чудо необходимо! Чудо!

Екатерина с готовностью уточнила:

— Какое именно?

— Да это я по работе, — женщина пошла дальше, обернулась, — вы, наверное, подумали – о любви?

Засмеялась и сказала что-то пекинесу. Тот единично пролаял.

Екатерина решила вдруг что-то сказать этой славной женщине, возможно, уточнить место ее труда, и бросилась вслед. Немедленно упала, причем в два приема: сначала просто, а потом навзничь, стукнувшись затылком. Я испугалась сотрясения мозга и много раз спросила Екатерину, не тошнит ли ее. Бабка в солдатской телогрейке, продававшая неподалеку семечки стаканами и туалетную бумагу, тоже пришла на помощь.

— Дочки, — сказала она, — а я вам тоже сейчас расскажу. Для вашего исследования. У меня сватья-то, когда в туберкулезном диспансере лечилась, так ангела видела. Лежу, говорит, сплю ночью. Вдруг как перемкнуло – открыла глаза, а тут он как раз летит, ангел. Костлявый, весь в белом, крыльями машет, перья везде. Я, говорит, заорала, и бежать, тумбочку опрокинула, стол и шкаф для инструментов в коридоре тоже. Назавтра выговор объявили, за дисциплину и распивание спиртного. Но сватья ничего, не расстроилась. Ведь главное, что оно было – чудо!

Екатерина тошноту отрицала, но выглядела странно, на заботливую бабку косилась с испугом. Опрос пришлось свернуть и переместиться в кафе неподалеку, где мы долго пили кофе, ели сухие пирожные, очень вкусные, и обсуждали рождественские истории про счастье и про еду.

Например, одна русская девочка, жена гражданина Норвегии, долго страдала от того, что норвежская семья требовала от нее обязательной бараньей головы к празднику, а она мертвых бараньих голов боялась. Тогда девочка откуда-то вызнала альтернативное блюдо – «искушение святого Якоба», которое представляло собой запеканку из картофеля, соленой кильки и яиц, взбитых со сливками, и стала подавать это блюдо на Рождество. Норвежцы сначала ворчали, особенно старая Рагнхилль, а потом привыкли – примерно лет через пять. Старая Рагнхилль в желании осрамить девочку, полезла было в Гугль за компрометирующей информацией на «искушение». Но первой же ссылкой ей вышла типично рождественская сказка, да еще на библейский лад.

«В один прекрасный день к ученику сапожника, Якобу Беме, пришел незнакомец, когда хозяин мастерской отсутствовал. Он купил пару ботинок за несуразную цену, названную учеником из боязни навлечь гнев хозяина, и вышел из мастерской. Посреди дороги он вдруг обернулся и громко позвал: «Якоб, Якоб, выходи!» Испуганный мальчик выскочил на улицу и подбежал к незнакомцу. Тот сказал ему: «Якоб, ты мал, но станешь велик и превратишься в другого человека, которому будет дивиться Мир. Будь благочестив, бойся Бога и слушайся Его Слова. Прилежно изучай Святое Писание, в котором найдешь утешение и добрый совет, ибо тебе предстоит перенести нужду, бедность и гонения, но ты устоишь, потому что любит тебя Бог и благоволит к тебе». После этой встречи у Якоба в течение семи дней были видения, он лицезрел Господа, Ангелов и Сотворение мира, и жизнь его взаправду изменилась…».

Старая Рагнхилль прониклась, буквально объявила девочку чудесной и святой, подарила ей старинные часы красного дерева и всем в округе хвалила хорошее религиозное воспитание русских, особенно воспитание ребенка до года. Правда, девочка бы не смогла объяснить, причем тут кильки пряного посола, но всегда можно удачно припомнить, что рыба – символ христианства. «Ибо Христос говорит, без меня вы ничего не сможете сделать, а он есть Свет Мира и Жизнь для Человека» (Якоб Беме, «Ключ»). А какой из всего это следует сделать вывод, я точно не знаю. Мне очень понравился рассказ продавщицы семечек, особенно слова: «Главное, что оно было – чудо!». И я бы сделала такой вывод. Но не настаиваю.