Мой любимый покойник

Со смертью Ромы я превратилась в человека, которого немного боятся. Я стала плохим собеседником. Я стала своего рода миной замедленного действия, и я прекрасно понимаю, что никто не хочет, чтобы взрывом обрызгало его ботинки.

Имея достаточно устойчивую репутацию женщины, способной на все, все же рискну сказать, что шлейф сумасшествия скорее радовал публику. Истории о моей ревности, эпизод с цыганами, грандиозные скандалы с участием полиции люди охотно обсуждали. Это приятно разнообразило жизнь. Вы не помните историю с цыганами? Мы поссорились с Ромкой, и он не отвечал на мои звонки; тогда мы с двумя коллегами нацепили длинные юбки, я постаралась распустить волосы, а бус хватало. И мы еще по дороге подобрали двух то ли заезжих музыкантов, то ли черт-те знает кого, и мы прикатили к подъезду ромкиной мамы на такси, и вместо подноса был мой журналистский блокнот, он нарядный, он еще мне служит, вон, лежит, переливается перламутром зачем-то. И на блокнот поставили рюмку, как полагается, и заезжим музыкантам велели тренькать полагающиеся мотивы, они отлично справились. И девчонки позвонили в домофон, а я пряталась за углом, потому что провинилась и вообще. Позвонили в дверь, Ромка вышел, такой ослепительный, такой в белых штанах, а эти все стали петь, ну, знаете, цыганский хор: выпьем за Романа, Романа дорогого, мир еще не видел красивого такого! Получилось роскошно.

Вот, эта история хорошая, а сейчас все истории – плохие. Вчера я стояла в аптеке «Алия», где, как мне сказали, можно приобрести антидепрессанты без рецепта (нет, нельзя). И ко мне подошел Ромкин однокашник, я его совсем плохо знаю, подошел и взял за руку. От однокашника хорошо пахло кедром. Я знала, что он сейчас скажет.

Ну, как ты? – сказал однокашник.

Мне прекрасно известен правильный ответ. Что я держусь, что я в порядке. Что у меня дети, что я не одна, что меня любит куча людей. Что у меня работа, на мне ответственность, что мне с Северного моря звонит сам Муратов, и я должна. Что я обещала Ромке работать хорошо, потому что он гордился моими удачными текстами. Что я отдала Ромку Богу, в конце концов.

Но я вдруг резко выдернула свою руку из кедровой и сказала, что мне плохо, и каждый день становится хуже. И еще хорошо, что я сплю. Потому что я сейчас ценю только сон. А когда я не сплю, я всегда горюю по Ромке и всегда плачу по нему. И что на стуле в спальне все еще лежат его шорты, в которые он переодевался дома, а его голубые джинсы я как раз постирала в тот день, когда он умер, но мы еще об этом не знали. И я зачем-то еще сказала про его смешные трусы с петухом, что я все чистые вещи сложила в его ящик, как делала всегда, и что я не меняла наволочку и простынь, и что я сплю на его стороне кровати, но что сменить постельное белье точно придется, может быть, я смогу это сделать завтра.

Но мне это будет сделать очень больно, — зачем-то добавила я, будто бедному однокашнику и так показалось недостаточно, — понимаете, ведь это еще один шаг к расставанию навсегда. Я слоняюсь по дому, сбивчиво говорила я в аптеке «Алия», что не продает АД без рецепта, я слоняюсь по дому, я вижу все эти его книги, он еще хлеще меня заполонял дом книгами, вот последняя, что он принес – мифологический словарь. Толстый такой синий словарь, он мне читал оттуда, но я сейчас забыла, что. Словарь лежит на кухне, ровно там, куда его положил Рома.

А вот книга «Стая», такой апокалиптичный триллер, я ему читала вслух в последнюю неделю. Он лежал, засыпал, а я читала, хоть я плохой чтец. А вот ромкин ремень один, и ремень второй, и я пару минут даже думала, а вот как же мастерится петля, но вы понимаете, — утешила я окончательно охреневшего однокашника, — это я просто.

А вы как? – спросила я его светски.

Однокашник просвистел что-то среднее между «но жизнь все-таки продолжается» и «рад встрече». Через полминуты его не было не только в аптеке, но и в двухстах, наверное, метрах от. Кто меня знает, может, я быстро бегаю.

Сегодня открылась ярмарка на площади Куйбышева; мы с Ромкой обожали там шляться, он любил выбирать помидоры (розовые), какие-то правильные огурцы. Обязательно зависал над развалами блошиного рыночка на отшибе, рассматривал старые вещи, знакомился с продавцами, подолгу разговаривал с ними. Потом мы могли купить половину настоящей деревенской курицы и сварить прекрасный суп, куда кроме курицы и соли ничего не кладется, только зелень. И сегодня я пошла на эту ярмарку, я шла между рядов, и я смотрела на мужчин и женщин, что выбирали рыбу или свинину для гриля. И одна женщина сказала своему спутнику: надо еще гранатовый сок, я тут видела настоящий, и я поняла, что она имеет в виду маринад. Грамотный маринад, я тоже так пару раз делала. И они пошли за гранатовым соком, а я пошла домой и написала вот это. Потому что иногда бывает только одна правда – та, с которой ты просыпаешься утром. И никакой, знаете, никакой продолжающейся жизни.

1 thought on “Мой любимый покойник”

  1. С Романом я познакомилась несколько лет назад, когда на одной важной для меня встрече он подошел и сказал: «Я пришел сюда поддержать вас». Да, он поддержал меня. Спасибо Роману от всего сердца. Вам, Наталья, спасибо,что были рядом с ним.

    Ответить

Leave a Comment

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.