Город на набережной

Второго мая та часть Самары, что не вылетела на майские в Турцию, не выехала куда поближе сажать морковь, и не стартовала в поход на гору Барсук, добралась до набережной. Обширные семьи с велосипедами, собаками и запасными сосками в стерильных футлярах. Нарядные девочки и девочки на роликах; пожилые пары в одинаковых туфлях и малолетние влюбленные с татуировками на шеях. Задорные компании с окраин, уже навестившие Дно – пиво в двухлитровых баклажках замаскировано рекламными газетами.

«Толян, ты что, братишка, тормози тут, — стонет худой парень в штанах мешком и лыжной шапке. – Пока не глотну, шагу больше не сделаю. Нет моего больше терпения».

«Да не кипеши ты, —  Толян нервно оборачивается, — давай макдональдсовский стакан. Замаскирую»

Худой тянет из кармана чуть смятый, но не дырявый стаканчик со знаменитыми принтами. В стакан льется пиво, пена сдувается. Ухо худого растянуто специальной серьгой — тоннель.

Любители поплавать в холодной Волге располагаются на пляжах, еще официально не открытых. С визгом вбегают в реку, такую синюю. Стуча зубами, уворачиваются в махровые полотенца. Дрожащими губами выговаривают: «Хорошо!» Солнце торопится организовать радугу в брызгах.

На Полевом спуске теперь принято фотографироваться у памятника князю Засекину на коне. Модели долго пристраиваются – слева от коня, справа от коня, точно спереди. Фотографы командуют: дальше, ближе, солнце в спину.

«Каждый раз проверяю, есть ли этого коня яйца», — кокетливо говорит девушка в сборчатой юбке на манер японских школьниц. Ее спутник пару минут обдумывает услышанное. Говорит потом: «А чего же – каждый раз? Типа, могут пропасть?» Девушка заливисто смеется. Отвечает: «Не пропасть, но быть срезанными во имя муниципальной благопристойности!»

Детский паровозик оформлен под пожарную машину. Пожарная машина похожа на настоящую, даже краны присутствуют, даже огнетушители, а пассажирам выдают каски. Каски красные, все как положено.

11026582_766069853511992_9220221587788742967_n

Невысокая юная мать устраивает для поездки сына – нежного трехлетку. Строго указывает водителю, чтобы поворачивал не круто. Пока ребенок путешествует, одергивает тесную футболку и приглаживает крашеные в белый волосы. Набирает телефонный номер и громко говорит в трубку: «Саша, ну что же ты, Саша, я тебя вчера ждала, до двух ночи дверь не закрывала, а ты не пришел. Что? Работу искал? А, ну ладно. Мне вот тоже нужна работа. Я уже определилась – или кондуктором в троллейбус, или на рыбный рынок. А вот сейчас сына на день забрала. Сыночка своего на день забрала маленького! Саша. А ты вообще где? Опять с Юлькой? Вот ты человек, нет у тебя гордости, она же выгнала тебя к чертям собачьим! Живи со мной. Да, говорю тебе – брось Юльку, живи со мной, вместе устроимся на троллейбус…»

Разведенные отцы группируются по интересам: дети носятся вокруг, периодически стреляя деньги на мороженое, горячую кукурузу и игральный автомат. «Папка, папка! Еще пятьдесят рублей!» Папки напряженно улыбаются. «На самом деле, — откашлявшись, говорит один, — я очень мало внимания им уделяю. В детском саду возмутился, что группа называется «грибок». Что это за грибок, с другой стороны, грибок стопы? Оказалось, дочка четвертый год в этой группе, и через неделю — выпускной»

Еще раз перхает и заканчивает: «Честно говоря, я думал, что она в сад еще несколько ближайших лет будет ходить».

Прилавок мороженщика в виде паровозика. Мороженщик открывает стилизованную крышку, снимает теплоизоляцию из фольги, ворошит руками искусственный лед и достает какое-нибудь эскимо на палочке. Потом укутывает оставшиеся порции теплоизоляцией, закрывает крышку, пересчитывает деньги. Дети в очереди подпрыгивают в нетерпении, родители продолжают разговаривать о своем: «Так ты мне хочешь сказать, что следующую неделю ты опять – в степь?» — «Нет, блин, я хочу тебе сказать, что ты достала меня уже спрашивать об этом! Я, блин, маленько работаю! Надо, так и поеду!» — «И эта очкастая, конечно, с тобой!» — «Тьфу, блин, идиотка, я пошел курить, подожду в машине» — «Мам, а где папа? Где папа? Где папа?»

Красивая бабушка выговаривает своей взрослой дочери: «У тебя Катенька днем час спит, а у меня – всегда два! А все почему? У вас обстановка нервная. Я в прошлый раз чаю себе пошла налить, а на кухне твой муж голый приседает».

Открыт летний ресторан «Omni», и ресторан на воде «Скрябин» тоже открыт. Горожане, еще не до конца поверившие в тепло и счастье, запрокидывают назад головы, смеются и отпивают ледяного пива. Подсчитывают, сколько дней еще отдыхать, сколько потом временно работать. «А у меня с 8 июня вообще отпуск!» — кто-нибудь говорит, остальные завидуют, но не остро. Начинается дождь, загоняет под деревья нарядных девочек, девочек на роликах, малолетние пары, обширные семьи и компании с окраин. И только пожилые пары продолжают неспешно ступать одинаковыми туфлями по лужам, где вспухают и лопаются пузыри.

 

фото: Владимир Салапонов

Leave a Comment

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.