Зима в квартирах. Глава 33

Елена

Традиционно уезжаю в деревню на майские праздники, всегда существует необходимость помочь своим старухам, надо и сад, и огород, и что-то придумать с насосом – второй год сложности с насосом. Игорь остается дома, он странно спокоен последнее время, приобрел штук пятьдесят дисков со старыми советскими фильмами, вечерами смотрит. Смеется даже, если вдруг веселый эпизод. Как-то даже подпевал Кобзону: «Не думай о секундах свысока…»

Мама радуется, тетка тоже, но более всех – конечно, бабушка, она полна идей и надеется встретить во мне единомышленника; предлагает заняться промышленным производством   козьего сыра, показывает брошюры, откуда только они взялись в таком количестве, действительно – промышленном.

Тем не менее, я чувствую себя лучше, не уверена, имею ли на это право вообще, но каждое следующее утро  мне милее предыдущего; еще в прошлом году высадила прекрасную клумбу тюльпанов, самых разнообразных, даже и черных. Черные тюльпаны превосходно смотрятся рядом с желтыми, а вот эти густо-фиолетовые и лохматые вообще напоминают скорее пионы, красота, я выхожу к цветам раз двадцать в день.

Как-то случайно подслушала беседу мамы и тетки — обсуждали свою третью сестру, она считается в семье главной негодяйкой, такое звание ею было получено после давней уже эмиграции в Америку.  В России третья сестра оставляла смертельно больного мужа, причем не просто – в России, а у своей матери, моей бабушки, в девятиметровой комнате коммунальной квартиры.  Там он провел последние дни своей жизни, никто не рассчитывал, что их будет так много, почти триста шестьдесят пять. Связи с родственниками третья сестра не поддерживала, даже и сейчас не объявилась, когда объявляются все; возможно, она живет в Нью-Йорке, на Манхеттене и пьет утром морковный сок, а вечером – коктейль «маргарита». Возможно, нет.  Сколько говорено уже на эти темы, но замираю неподвижно, услышав слово «возмездие».

Мама говорит, заметно волнуясь: «Но если я во что верю, то это – в неминуемое возмездие, и   уверяю тебя, она дорого заплатит за все, рано или поздно, или уже…».

Тетка переспрашивает сварливо: «Что «уже»? Ну что «уже»? Купается там в роскоши, как мы тут — в говне…».

В руках у нее небольшая удобная садовая лопатка, желто-черная, лопатке много лет и тетка неизменно использует именно ее, вот и сейчас – вонзает в землю, земля охотно расступается, черная, влажная, видны перепутавшиеся белесые корни и перламутровые дождевые черви. Мама держит в руках пакетик с семенами свеклы сорта Пабло, это прекрасный сорт.

Дальше они снова и снова перебирают обиды, нанесенные им третьей сестрой, обид много, хватит надолго. Я ухожу, «неминуемое возмездие», ждет ли меня? И как бы оно могло выглядеть, я не боюсь смерти, не боялась никогда. Болезнь, увечье? Какова будет моя расплата?

Выхожу на работу, странное ощущение пустоты внутри, какой-то даже звенящей, кажется, что ничто у меня и заболеть-то не может, так как никаких органов просто нет, уже нет. Возможно, они как-то переработали сами себя, ведь есть же такие символические змеи, кусающие свой хвост.

В середине месяца в обед неожиданно звонит Игорь, мой муж. Голос его полон радости и даже торжества, он долго не может начать говорить, откашливается, потом вдруг сообщает, что подъехал к моему офису, не могла бы я спуститься – на пять минут. Ну что ж, спускаюсь. Черемуховые холода, застегиваю пиджак, ветер гонит по тротуару мне под ноги упаковку из-под чипсов, перешагиваю, подхожу к семейному автомобилю. Игорь спешит, хлопает дверцей, его улыбка выглядит по-новому – ну, не знаю, трудно так сразу сформулировать. Например, Джордано Бруно мог бы иметь такое выражение лица, если бы его перестали сжигать на костре, а поблагодарили за новую отличную теорию и вручили награду, прямо на Площади Цветов в Риме.

«Представляешь, тут такие дела… Я сейчас разговаривал по телефону… В общем, через месяц приезжает Подойдибеда, ну ты помнишь? Мой бывший партнер, да. Приезжает из Филадельфии. Их юридическая компания получила контракт на оформление пакета договоров по приобретению крупным холдингом нашего завода. Металлургического. И, значит, Подойдибеда едет сюда. И здесь, на месте, будет организовывать как бы филиал тамошней компании! Естественно, он пригласил меня. Я должен за месяц все организовать: найти подходящее помещение, набрать штат… Не менее пяти человек… В идеале – семь…Много работы!».

Его партнер приезжает из Филадельфии; Филадельфия — самый населенный города штата Пенсильвания, возможно, там живет третья сестра мамы, а еще так называется сыр.

Я произношу подходящие случаю слова:  ты обязательно справишься, все получится, это – действительно, отличный шанс добиться успеха, причем реальный шанс, ведь ты прекрасный специалист, знающий, грамотный, просто немного не хватало везения, зато  теперь – такая удача.

«Да, да! Спасибо тебе. Я сейчас поеду, уже договорился посмотреть несколько условно подходящих помещений под офис, но главное – люди, ты же знаешь. Соображаю, с кем можно связаться из однокашников, Подойдибеда мне тоже пару телефонов дал, вот ведь жук, а! Из Филадельфии откуда-то в курсе положения на местном рынке труда адвокатов, причем с конкретными деталями… Уже надо начинать, уже надо представителей отправлять на завод».

Отъезжает, довольный, переполненный энтузиазмом,  ничто в нем не напоминает об опустошенном и потерявшем себя мужчине, почти безумце, каким он был пару месяцев назад, значит, я добилась своего? Стою в вестибюле, точно в центре, без очевидной надобности, охранник таращится удивленно. Значит, не стоит бояться возмездия, расплаты, ведь я достигла цели, спасла Игоря, он живет и набирает штат сотрудников (не менее пяти человек, в идеале — семь), у него все будет хорошо, я знаю.

Выдыхаю с облегчением. Вот и чудненько, вот и ладненько, победителей не судят. За спиной охранника экран телевизора, между прочим – прекрасный телевизор, у нас дома гораздо хуже, надо купить, наконец, новый и хороший. На экране телевизора за спиной охранника – выпуск дневных новостей, диктор за кадром бормочет еле слышно, вдруг резкая боль разламывает мне ребра точно посередине, где они крепятся к грудинной кости.

На экране телевизора за спиной охранника – хроника происшествий, голос диктора на фоне бушующего пламени оранжевого цвета:  «Сегодня ночью, в 01:38, на пульт дежурного противопожарной службы Самарской области поступил сигнал о пожаре в Волжском районе Самары, поселок Переползово. Загорелись  три частных дома. На тушение приехали двадцать  три  огнеборца и четыре  единицы основной и специальной техники. Пожару присвоена  четвертая категория сложности. Пламя был локализовано в 05:05, а полностью потушено в 06:34. В результате случившегося семь человек погибли,  два человека получили ожоги различной степени тяжести, тела троих еще не найдены. Причину возникновения огня и точный размер ущерба устанавливают, сообщает пресс-служба ГУ МЧС по Самарской области».

Оранжевое пламя вырывается из всех окон нашего деревенского дома, настоящий крестьянский дом, добротный, сложен из бревен, на участке – старая баня, коровник, там коровы давно нет, но три козы и козел,коз зовут Март, Апрель, Май, а козла – Август. Старой бани и коровника тоже нет, будто и не было, под должным образом встревоженный голос диктора рушатся массивные бревна, огонь гудит очень громко, так громко, что не слышно криков ни людей, ни животных — козы способны блеять просто оглушительно.

Ребра частью торчат наружу, частью – пронзили легкие, поэтому нет возможности сделать вдох, а на губах пузырится прокисшим борщом кровь, заполняет рот, надо выплюнуть ее и закричать, нет, пока не надо кричать, надо же позвонить, надо позвонить маме, и она ответит. ДА!

Телефон выскальзывает из рук, падает на пол, быстро поднять, мамин номер сохранен в быстром наборе под цифрой «2», а под цифрой «1» — номер Игоря, набрать «2». Охранник встает со своего кресла, подходит и спрашивает со смехом: «Ну что, деловой обед и его последствия? Немного перебрала, да? Бывает… Вот вчера этого их главного банкира вечером привезли – ну, я тебе скажу, зрелище было… Втроем не могли сладить… ». Ботинки у охранника светло-коричневые, какая гадость.

На экране горит огород, посадки свеклы сорта Пабло, черную землю жадно лижет пламя оранжевого цвета, и переплетенные белесые корни, и перламутровых дождевых червей.

Так, мама не отвечает, но ничего, можно позвонить тетке, тетке, где она, где. «Имена», ага, ищем, спускаемся вниз, есть, промахнулась, ни к чему мне сейчас Терехова М.Н., еще раз, есть. Прижимаю трубку к уху так крепко, будто хочу вживить ее в мозг.  Черт, черт, не отвечает. Не удивительно, все понятно – у них же телефоны сгорели! Смеюсь от счастья, конечно!

Ребра ловко прыгают на свои места, воссоединяются с грудиной, сердце в клетке возвращается к своему нормальному ритму, тук-тук, тук-тук, легкие латают собственные  дыры новой и прочной тканью, называется – регенерация.  Сгорели мобильники, старушки страшно переживают, что не могут со мной связаться, сейчас выпросят у кого-нибудь телефон и позвонят, они все помнят мой длинный номер наизусть. Наверняка сейчас бабушка обвиняет тетку в поджоге и прочем злом умысле, говорит, что тетку этому научили в ее борделе, а тетка отвечает, что в борделе им преподавали несколько другие умения.

Трубка дрожит и трезвонит в прыгающих пальцах, определяет незнакомый номер, ну вот, ну вот, я же знала, это они! «Алло», — я  ору. «Мама, мама! Мама!».

Охранник пугливо отпрыгивает в сторону сам, или его уносит волна моего крика. Охранник возвращается, потому что я молчу, слушаю человека на другом конце трубки, человек давно все сказал, выразил соболезнования и попрощался, но я не двигаюсь. Охранник со своего пульта призывает кого-то на помощь, я ложусь на спину, телефон устраиваю на груди с повторно развороченными ребрами и уже навсегда. Так выглядит возмездие в моем случае, разве можно было представить.

Leave a Comment

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.