Как-то давно мы договаривались о свидании с одним человеком. Местом встречи выбрали новое развлекательное заведение. Приблизительно было известно, что в этом заведении ряд кафе-ресторанов под одной крышей, еще какие-то штуки. Бары, бильярдные столы, всякое другое. Залы для караоке. Чайные.
Я бываю занудной. Например, не опаздываю никогда — это правда. Горжусь этим своим положительным качеством, в основном, потому, что должен же человек гордиться чем-то в себе. Я выбрала пунктуальность.
Разумеется, прихожу в это самое место вовремя и даже немного раньше, чтобы правильно сориентироваться. И первым делом сдаю пальто с телефоном в кармане — в гардероб. Иду, прохаживаюсь, правильно ориентируюсь. Вижу: именно то кафе, где назначено свидание, закрыто. По техническим причинам. Обнаруживаю отсутствие телефона. Возвращаюсь в гардероб. Гардероб тоже закрыт.
Ну и пожалуйста, думаю я. Надо сесть, думаю я, вот здесь, за барной стойкой, напротив входа, и коротать время, поджидая человека. Мы не пройдем мимо друг друга, ведь я очень заметная на высоком табурете.
Сажусь. Бармен с длинными волосами варит мне кофе. Виски прошу отдельно. И стеклянную бутылочку колы. Сижу, такая изысканная в своем понимании. Предаюсь мечтаниям. Качаю ногой. Качая ногой, случайно задеваю даму на соседнем высоком табурете. Она поворачивается недовольно. И я ее немедленно узнаю — это моя однокашница, тезка и товарищ по спорту. Все вместе. И я радуюсь, и однокашница — тоже. Мы даже слезаем со своих табуретов и недолго обнимаемся.
Тезка распоряжается подать шампанского. Она очень шикарная: в жилетке из меха рыжей лисы. И мы выпиваем шампанского! Это, оказывается, очень хорошее и дорогое шампанское, я крайне редко замечаю себя за распитием такового. Плюс радость встречи с однокашницей немного оправдывает то, что я забываю наблюдать за входом. И вход не наблюдает за мной. А времени-то уже прошло солидно. Даже гардероб открылся заново, решаю выручить телефон, и выручаю его, прижимаю сначала к груди, потом к уху, совершаю звонки. Нужный мне абонент не отвечает или временно недоступен.
Слегка удивляюсь, совершаю звонки снова.
Говорю тезке: «Наташа, прости, но мне надо найти тут человека».
Наташа отвечает: «А пошли! Обожаю искать людей. Только давай уж шампанское допьем. А то как-то не по-хорошему».
И мы допиваем шампанское, при этом я ненароком осведомляюсь: «А ты-то что тут делаешь, в одиночестве? Не поджидаешь ли кого?»
Специфический, конечно, вопрос, но мы же друзья детства как бы, а друзья детства могут говорить любую ерунду друг другу. Однокашница смеется. Поджидаю, говорит, а как же, поджидаю своего любимого жениха, да ты с ним тоже знакома, Красноухов из класса «Б».
Я сначала не помню никакого Красноухова, а потом вспоминаю. Действительно, был такой мальчик со смешной фамилией, да-да-да, очень симпатичный. По крайней мере, это я однокашнице так говорю, что вспоминаю и симпатичный, и во многом — обманываю её.
«Ой, вообрази, этот Красноухов, — говорит однокашница, — просто одолел меня, хочет жениться и семью. От него в прошлом году жена сбежала к преподавателю йоги и первоклассному массажисту. Они уехали и неизвестно, а он остался с дочерью Виолеттой пяти лет. Девчонка — просто кукла, но характер скверный: может тарелкой супа метнуть в голову, а на днях в кормушку птицам подсыпала стирального порошка. Но самое главное — этот Красноухов, он необыкновенный: работает инженером в специальных местах, очень умный, но скрытный, но это даже лучше, когда у человека есть маленькие тайны…»
Все это ужасно интересно, на самом деле, просто наслаждаюсь рассказом однокашницы, и вот уже шампанское допито.
«Слушай, — я извиняюсь и перебиваю однокашницу, — слушай, человека все-таки надо найти. Неудобно, я так горжусь своей пунктуальностью. Мы его найдем, а потом все вместе поговорим о преподавателях йоги и так далее. О дочери Виолетте, пяти лет, и о ее отце Красноухове, инженере».
Отправляемся на поиски. Проходим развлекательный центр сплошь, заглядываем во все имеющиеся ресторанчики, кафе и залы караоке. Я смотрю в оба слеповатых глаза и еще расспрашиваю официантов -результат нулевой. Наташа принимает живейшее участие и тоже расспрашивает официантов, а еще она как бы оставляет дополнительную заявку на будущее: если вдруг мной будет интересоваться такой-то и такой-то мужчина, говорит она, со внешностью инженера, сообщайте, что я здесь, только хожу кругом, кругом.
Мы действительно проходим кругом и вновь оказываемся в том самом милом баре, с шампанским, длинноволосым барменом и напротив входа.
«Ну что, — говорит однокашница, — полное ощущение, что нас кинули».
«Но ты не расстраивайся, — успокаивает она меня, — мы сейчас и сами чудесно проведем время. Начнем здесь, а позже перейдем в клуб со стриптизом».
Мы болтаем. Время от времени я набираю номер недоступного абонента. Бармен говорит что-то вроде: как мне приятно обслуживать таких дивных дам, я просто буквально за год работы первый раз встречаю столь позитивно настроенных и так далее
И однокашница любезничает с барменом. Когда бармен отвлекается на приготовление коктейлей кому-то еще, тихо мне говорит: «Так, мне дико нравится этот парень, смотри, какие волосы. Интересно, мягкие они или упругие. Просто умираю… Я сейчас должна ловить любой момент, перед свадьбой, чтобы вдоволь нагуляться и быть готовой к семейной скучной жизни. Поэтому давай мы с тобой обменяемся телефонами, и ты иди, посиди в другом месте, чтобы не рассеивать его внимание, а я быстро управлюсь и к тебе вернусь. Мне главное — иметь десять свободных минут».
Она и правда быстро управилась бы, за десять свободных минут, но бармена отвлекает толпа девушек в сияющих майках, они галдят голосами хищных птиц.
Я бреду, получаю одежду и собираюсь ехать домой, предаваться унынию. И тут вдруг вижу однокашника Красноухова. Сразу его почему-то узнаю: действительно, симпатичный, действительно, со внешностью инженера. «Привет, — говорю, — а это я».
И мы начинаем беседовать с Красноуховым. Он оживлен, снимает куртку, не упоминает дочери Виолетты пяти лет, моей тезки и общей однокашницы, а напротив — свой карьерный рост и перспективы, а также лыжный кросс в загородном парке, где я сломала алюминиевую палку.
И вдруг говорит еще, будто бы не причем: «Хо-хо, отлично, что мы случайно встретились, и если ты постоишь вот здесь четыре минуты, то продолжим банкет в другом месте. Это вообще, кстати, и мне на руку».
Так вот немного неожиданно, я отвечаю, мол, спасибо, но я бегу-бегу, а Красноухов настаивает и поясняет: «Пойми, у меня проблема — сейчас расстался с женщиной и остро нуждаюсь в поддержке и дружеском участии».
Потом смотрит на часы и поправляет сам себя: «Точнее, сейчас как раз расстаюсь. Намечен труднейший разговор, но он будет недолог, четыре минуты. И ты ко времени. Пожалуйста. Потому что это просто чудо, встретить тебя именно сейчас, когда мне так полезно будет твое плечо как товарища».
И я себя чувствую просто по-идиотски: слева — однокашница с барменом, справа — Красноухов с важнейшим разговором, у всех кипит жизнь, а у меня абонент не отвечает или временно недоступен.
Красноухов уносится вглубь, я тороплю гардеробщицу с пальто, чтобы покинуть помещение быстрее, чем пройдет четыре красноуховские минуты, отведенные под важнейший разговор. Но он как-то уложился быстрее и ловит меня за черный капюшон.
«Какого это черта! — говорит обиженно, — Мы же договорились». А где Наташа, спрашиваю я. «Наташа любит бармена, — отвечает Красноухов, — смотри, как им хорошо вместе, он окутал ее облаком своих волос».
А мне бесполезно на все это смотреть, потому что я все равно ничего не увижу слеповатыми глазами, а Красноухов очень зол. Он говорит: «Ну вообще, бабы, оставишь на миг, она уже с барменом, сучка». Словно это не он стремился разъяснить ей все за четыре труднейшие минуты. Я, говорит, не намерен терпеть унижений, сейчас вернусь и поставлю все точки над «и».
«Пошли, — говорит, — со мной, а то я прямо не отвечаю за себя, намотаю его волосы на кулак, вырву с корнями». Тут подходит любительница барменов. Подходит и говорит Красноухову: «Ты еще здесь, странно, а мы с Наташей идем в стриптиз-клуб, у Мирослава там скидка 33%.
«Кто вообще такой Мирослав? — спрашивает Красноухов и скрипит зубами, это слышно даже сквозь музыку. «Это мой знакомый бармен, ты его видел», — говорит тезка и глубоко вздыхает. Ее прекрасная грудь вздымается. Красноухов в гневе срывается с места и кричит, что не оставит у хлюпика ни одного зуба во рту, не то что волос на голове. Однокашница машет на него рукой, закатывает глаза и просит у меня сигарету. У меня сигарет не бывает. «Ты же бросила курить! — останавливается в прыжке Красноухов, — ты же бросила, ты мне говорила! «Сначала бросила, потом снова начала, — поясняет однокашница, — потому что я переживаю наш разрыв».
И она обнимает меня за плечи, даже как-то кладется на меня сверху, потому что выше ростом, и тихонько стонет в ухо. Красноухов топчется нерешительно, но берет себя в руки и говорит: «Я все терпел, все твое самодурство терпел, твое невнимание терпел, но после минувших выходных мое терпение лопнуло, так и знай!»
«А что такого произошло в выходные?! — стонет уже громче однокашница, — Ну что такого, я просто сказала, что хочу побыть одна и прогуляться по городу, каждый имеет право на порцию одиночества».
«Хорошенькая порция одиночества, — не соглашается Красноухов, — двадцать восемь часов, хорошенькая прогулка по городу».
Однокашница щекочет мое ухо ресницами, я отстраняюсь, она шумно дышит, не отвечает: наверное, выходные прошли под знаком подготовки к скучным семейным будням.
Красноухов продолжает кипятиться и вспоминает ужин с родителями, на котором однокашница подала пирог с макаронами и неразделанную селедку с головой и хвостом. «Моя мама плакала потом! — выкрикивает он, — плакала!»
Все это продолжается какой-то страшно большой промежуток времени, я чуть не плачу сама и очень хочу домой. Уже буквально силой вырываюсь из цепких рук пары однокашников, со счастьем выхожу на улицу и дышу замороженным воздухом. Застегиваю пальто, натягиваю капюшон.
Передо мной останавливается такси, оттуда выбирается недоступный абонент и говорит: «Какая ты молодец, что дождалась! У меня тут всякое произошло, огромные неприятности. Ты как чувствовала, да? Ты же почувствовала? Что надо обязательно обязательно-обязательно меня дождаться, да? У тебя интуиция, да?»
Да, говорю, да. Приврала, конечно.
