.jpg)
Один мой приятель после поездки в Ширяево в 2004 году с восторгом рассказывал мне, какая чудесная там природа, какие чудесные, креативные там жители. В Ширяево, рассказывал он, на газовых трубах то тут, то там попадаются надписи: «ЦВЕТ ЕСТЬ», «СЧАСТЬЕ ЕСТЬ», «БОГ ЕСТЬ», «МЯСО ЕСТЬ». Я был искренне удивлен и радовался, как ребенок, этому рассказу. Через некоторое время я узнал, что эти надписи делали не жители и даже не туристы, а самарский художник Кира Суботин в рамках 3-ей Ширяевской биеннале «Еда: между Европой и Азией».
В этом году Ширяевская биеннале проходит в 7-ой раз, она является старейшей биеннале современного искусства в России (старее только Красноярская музейная биеннале). Все говорят, что там показывают какую-то ерунду, но с каждым годом желающих посмотреть на эту ерунду все больше и больше. "Омик" не вмещает всех желающих, паломники-каменночашевцы путаются и вовлекаются в номадическое шоу, а поющие старухи на Празднике вишневого пирога с трудом перекрикивают галдеж зрителей очередного перформанса. О том, как не любят биеннале в Ширяево слагаются легенды. Две девушки хотели снять комнату в деревенском доме на ночь в дни биеннале. Миловидная старушка предложила им лечь у нее на полу за 200 рублей с человека (все кровати были уже давно сданы).
Когда Алексей Кострома покрыл местную автобусную остановку перьями так, что бы было ощущение, что автобусы на святой источник отправляются сразу в рай, кто-то ночью подпалил ее. Однажды оставив в местном общественном туалете, который мы расписывали с А.Ивашкиным, баллончики с краской и трафареты – очень необдуманный поступок, – мы не узнали своих творений, белизна стен, пуристический аскетизм нашего рисунка – все было утрачено, стены расписаны, краски исчерпаны вездесущими местными мальчишками. Одна из лучших вещей, которые я видел в Ширяево – рисунок на стене школы по мотивам «А, ты ревнуешь?» Гогена Алексея Калимы. Ясное дело, когда я приехал в Ширяево в следующий раз, рисунок был закрашен. Остались росписи Вазгена Рахлавуни-Тадевосяна, Суботина и Костромы, но все-таки Ширяево – это зона саморазрушающегося искусства.
Нужна ли нам такая зона? И – да полноте – искусство ли это? Люди, сравнивающие Венецианскую биеннале с Ширяевской, думая, что значение слова «биеннале» имеет оттенок качества, неизменно приходят к выводу, что разница разительна. С другой стороны, все уже давно привыкли, что самарское современное искусство обычно стоит где-нибудь в кустах, сделано из бутылок и дурно пахнет. Хорошим тоном считается лазить за ним в подвалы, ехать на мусорные острова и – в Ширяево. При этом мы умудряемся чего-то от него требовать, не совсем понимая, в чем же именно оно должно нас удовлетворить. А ведь Ширяевская биеннале – это непрекращающийся воркшоп, непрекращающиеся опыты над природой и людьми, причем номадическое шоу – это тоже воркшоп, а приезжающие сюда иностранные художники, бегающие голыми по деревне – учат нас жить.
У Василия Аксенова в «Острове Крым» замечательно написано, что иностранцам не понять наших споров вокруг клешеных джинс и театра на Таганке, потому что на Западе живут по принципу «почему нет?» («Why not?» — любимая присказка Ханнса-Михаеля Руппрехтера, куратора немецкой делегации в Ширяево), а у нас – «почему да?», нас нужно всегда убеждать, не даром самой интеллектуальной фразой из гоп-словаря является «обоснуй». Ширяевский опыт учит нас воспринимать мир, не анализируя его, не требуя от него доказательств. Для русского зрителя – это очень трудно. В 2006 году в Ширяево прошел первый и единственный гей-парад в России, инициированный художницей Ирис Хелльригель. Европейцы с завидной настойчивостью хотят передать нам свой опыт искусства как проживания. Во время лекции-перформанса Дмитрия Гутова, в которой он обвинял современное искусство в том, что оно не может возвысить человека, иностранные художники демонстративно покинули завалинку, на которой это происходило. Русские художники остались, они привыкли к оскорблениям.
Мало, кто задумывается, что Ширяево – это наша Пермь. Симпатичное, но глухое место на большой реке, которое вот уже десять лет живет только за счет культурного импорта. Приезжают какие-то люди, творят на улицах бесчинство, оставляют кучу бабла, мусора и плохого настроения и уезжают не попрощавшись. Ширяевцам повезло, в отличие от пермяков, они различают свои туристические потоки, так сказать, выбирают: эти богомольцы и страждущие (религиозный поток не прекращается никогда), эти – в музей Репина на вишневый пирог (музей не столько художественный, сколько военно-патриотический), а эти, чудики-паранормальные, – на биеналю. И потом еще два года передают из уст в уста старушки, какие были инсталляции и перформансы, хихикают и стелют постели для новых приезжих, может, из Франции, может, из Казахстана.
Это испытание свободой и безответственностью. Это искусственное дыхание: дыхание углекислым газом, но «сердце России» двигает.
P.S. Это не говоря о том, что тут мы воочию видим людей, которые участвуют в венецианских биеннале, получают государственные премии, вещают по телевизору и как-никак представляют собой элиту современного российского искусства: Франциско Инфанте, Анатолий Осмоловский, Юрий Альберт, Дмитрий Гутов, Герман Виноградов, Алексей Калима, Диана Мачулина – и потом любой самарец, попав в Третьяковскую галерею, может сказать: «А я его в Ширяево видел, он еще панамкой вот так обмахивался» — и изобразить.
Вопрос «зачем нам нужна Ширяевская биеннале» задают редко — в этом мало кто сомневается. Организаторами и участниками была проделана действительно огромная работа.
А вот вопрос «какой она могла бы быть» сложнее – пару лет назад дискуссия так и не получилась, все остались при своем мнении. А «номадическое шоу» — при всех своих недостатках. В отличие от городской части, которая последние годы выглядит вполне убедительно. Но как только дело доходит до самого брендообразующего населенного пункта – начинается полная клиника.
Лучшее тому подтверждение – сохранение совершенно детских комплексов, попытки то ли самоутвердится любой ценой, то ли привлечь внимание окружающих.
Из года в год повторяющаяся мысль о современных художниках как спасителях «вымирающего бедного села», которое без сомнения загнулось бы, если бы по нему не бегали голые иностранные артисты и не учили нас жить, вызывает серьезные сомнения в адекватности людей, считающих себя «единственным приданным» этого места.
Да, «биеннале имеет оттенок качества», просто не может не иметь, если уж позиционируется как «самое крупное и аутентичное событие современного искусства в Самарском регионе». А вот что уж точно никак не связано, так это качество работ и количество приехавших. Соседнюю «Пятерочку» тоже все ругают (и вполне заслуженно), но по количеству посетителей с ней ни одна выставка и близко не стояла. Впрочем, чтобы всерьез сравнивать Ширяевскую биеннале с Венецианской, нужно обладать изрядным чувством юмора.
Все же, как ни крути, а воркшоп – это воркшоп, а биеннале – явление несколько иного порядка. В первую очередь, организационного. И когда каждый раз люди обсуждают одно и то же — как добраться, на чем уехать и как что-то рассмотреть – для «старейшей биеннале» это, мягко говоря, странно. Тут нужно либо процесс налаживать, либо с амбициями быть немного скромнее.
Реакция местных жителей, как правило, не связана с неприязнью к современному искусству – это обычная деструктивная реакция, распространенная повсеместно. Например, урны и скамейки на нашей улице вовсе не являются художественными объектами, а персонажи, их регулярно выкорчевывающие – отнюдь не воинствующие поклонники Шишкина или Репина. Что касается краски в туалете — хорошо, что гранату не оставили…
Упоминание (в определенной тональности) местного музея также становится уже фирменной фишкой большинства статей, к месту и не к месту. Казалось бы, при чем он здесь вообще? Почему бы не порадоваться, что просто есть и ещё работает. Тем более что его площадку стараются активно использовать и современные художники. Но нет, что-то гложет.
Несколькими днями раньше организаторы биеннале допустили заявление, которое при всем желании дружественным не назовешь: «Очень странно, что в музее Репина нет подлинных работ Репина. Все-таки музей — это обладатель подлинного продукта. А вот у нас есть настоящие работы». Весьма однобокое понимание и концепции музея, и проблемы подлинности. Теперь очередная новость — «музей не столько художественный, сколько военно-патриотический». Что в контексте всех текущих событий воспринимается вполне однозначно.
А вот и Мачулина образца 2009 года: «Художественные события привлекли внимание властей, стали выделяться деньги из регионального бюджета, правда, на местный музей, а не на Биеннале».
Вот ведь странность-то какая. Это ничего, что музей там возник задолго до первого биеннале и работает не только «раз в году в лунный день». Зато эта точка зрения очень наглядно объясняет, в чем истинная причина недовольства. Тут что Европа, что Азия, всё одно. И часто цитируемого «вишневого пирога» на всех может не хватить.
PS. Когда-то родители вспоминали, как в соседнем гастрономе видели одного известного в прошлом актера, стоявшего в очереди за бутылкой портвейна. С актером всё понятно – мы, как в анекдоте, «любим его не только за это», а вот ни портвейн, ни гастроном от этого лучше не стали…
Нервно курю в сторонке )
p.s. «военно-патриотический» — разве это плохо?
у слова «биеннале» самого по себе нет значения качества.
плохо, если выйдя из музея, вы не сумеете с завязанными глазами собрать АК-47:)
Господи, ну кто это все читает? И кто ездит на эти шоу бродяжек? или я неправильно понимаю слово «номадический»? Художники, которые не умеют рисовать, но очень любят толковать. Искать и вымучивать смыслы, которых нет и быть не может в их надуманных, вымученных «творениях». Рядом с величием природы они выглядят просто жалко.
Я вас научу искусству любить блеать!
А Васька слушает, да ест.
Один раз в биеннале поучаствовал, а теперь приклеили ярлык, что Кира Суботин занимается contemporary art… Это не так, я свободен от этих рамок… Так же как и от ярлыка «художник»…
«contemporary art», впрочем, как и «художник» — это не ругательство:) при всей своей расплывчатости, ярлык определенным образом характеризует в первую очередь того, кто его вешает, а участие в биеннале (в том числе и Ширяевской) — вовсе не грех:)
Кто сам без греха, пусть первый бросит в меня камень )
Кто без грека, пусть первый сунет руку в реку «)
Удачно как совпали две статьи — обе на тему этой самой биеннале, и вот что хочу сказать: перестаньте тешить себя мыслью, так называемые художники, что вы вообще художники! орава каких-то убогих с убогими грязными работами, про которые можно трындеть что угодно. показать вот этот кулак или фигу, и говориьть, что это память о Безымянке и так далее. лучше бы учились рисовать, а то даже кистей в руках не удержите! художники право слово!
Ну если все дело в термине «художник», то нет проблем не называйте «художник», называйте как хотите… Искусством тоже можно не обозначать, просто некая деятельность и все и конфликт исчерпан…
Ну че салажата, кто тут говорил что что-нить изменится за пару лет? Тот же пикник для иноземцев, то же самохвальство. Та же неумная прессслужба. Зацените опус мадэ ин "КамэрсантЪ": "вот готовый культурный продукт, который мог бы придать смысл существованию ширяевского музейного комплекса, филиалу Самарского художественного музея…однако убогому дому-музею Репина нечего предъявить посетителям: у него нет ни концепции, ни коллекции". Ворпсведе. Проспитесь, судари.