9 июля в Самарском художественном музее открылась выставка «От утопии к игре», посвященная авангардному искусству. Экспозиция, состоящая из авангардных работ, представляет собой полноценное собрание полотен различных художников-авангардистов Москвы и Петербурга со времен пафосного соц-арта до постконцептуализма современности. В Самаре эти картины оказались благодаря руководству музея, которое на протяжении многих лет старательно собирало коллекцию. В основном это дары коллекционеров, поступления с различных выставок и биеннале, а также подарки самих художников. Концептуально выставка делится на четыре части – этапа: «наследники русского авангардизма», «соц-арт», «петербургская линия» и «постконцептуальная живопись».
В центре зала, этаким величественным монолитом, возвышается работа Валерия Кошлякова – красочные подтеки на гофрированном картоне. Это центральный объект всей выставки, около которого толпится масса желающих сделать селфи на фоне современного импрессионистского творчества. Здесь яркость мазков заменяется сложной текстурой материала и, казалось бы, хаотичными слоями краски, за которыми скрывается увиденная автором реальность. Москва сквозь «помехи». Москва «под пленкой» из краски…
Далее постконцептуальная живопись поддерживается почти таким же вымышленным городом, только подводным – в картине «Поцелуй», где молодая пара в окружении рыб тянется друг к другу.
К ним же примыкает еще один яркий на образы автор, Константин Звездочетов, сооснователь арт-группы «Мухоморы». Серия его напечатанных на металле фотографий представляет собой своего рода исследование «низовой» культуры. На «маргинальном художественном языке» идет рассказ о рабочих, с буханками хлеба вместо серпа и молота, будто сошедших с советских плакатов, почти карикатурных образов.
Отступлением от советского лубка становится серия картин на тему беспредметного искусства Анатолия Зверева, Элия Белютина и Юрия Злотникова. Как последователи Казимира Малевича, они унаследовали от него тягу к абстракции и некий пафос пост-сталинской эпохи. У каждого из них свой особый, выработанный годами язык, свое мировосприятие, свои стремления к тотальному изменению мира, сквозящие в каждой работе. Белютин, по почерку напоминающий абстракцию Хуана Миро. Броский и энергичный Злотников, неистовством красок уничтожающий концепт «черного квадрата» своего предшественника и повествующий о мире, полном метафизики и цветовых ощущений. Андеграундный Зверев, с его вызовом обывательскому здравому смыслу…
Проходя вглубь зала, сначала останавливаешь свой взгляд на Волосенковой «Царевне-лягушке» из фанеры и непонятных разноцветных кусков дерева на картине, а после удивляешься здоровой порции «наива» в практически поэтических работах Геннадия Устюгова. «Петербургская школа» представлена еще несколькими авторами, такими же яркими в своем стремлении к выражению своей индивидуальности, при этом объединенными подражанием европейскому модернизму.
Петербургский блок сменяет не менее насыщенный визуальными образами блок «соц-арта». Только в данном случае образы – это советские клише, такие как Ленин, серп и молот и герб СССР. Художники берут известные символы, иронически «препарируют» их, обыгрывают со всех сторон, помещая их в чуждые контексты. В итоге утрачивается изначальный смысл образа, а на первое место выходит критика советской идеологии. Противники соц-арта могут сколько угодно ругать «хромающую» изящность этих картин, тем не менее, обыгрываемые в данных работах пейзажные традиции (что в «Гербе», что в «В городе Калязине» Леонида Сокова), соединенные с традициями советского плаката, выглядят не просто экспериментально, но довольно поэтично и эмоционально.
