Прелести нашей медицины: брата моего с острой сердечной недостаточностью увезли на «скорой» в больницу. Увезли в 7 часов утра – он уже передвигаться самостоятельно не мог. И с 8 часов утра до 8 часов вечера уже в больнице, в приемном покое решали – кладут они его, или не кладут. 12 часов продержали человека с острой сердечной недостаточностью – ни врача никакого не было, ничего – голодный, обезвоженный.
Но выдержал – положили, капельницы, сердечную недостаточность сняли, лекарства. Осталось только аритмия. Выдержал.
Вывод: у нас медицина только для тех, кто ее может выдержать. Всех прочих, нестойких, в землю сразу зарывают. И тут можно менять министра здравоохранения, а можно его не менять – все равно один хрен.
Технику военную в Москву нагнали – День России, однако, отмечается. В квартирах оппозиции обыски – лучшего способа раздуть то, что надо раздуть, просто не существует. Жестче надо, жестче.
Брать на улицах и в домах – вот режим и рухнет. Он от этого ломается. От жесткости.
Кстати, и скрыться не удастся – хоть сиди на чемоданах, хоть не сиди. Снимут с чемоданов. И сразу в суд. Но вот только это уже будет другой суд.
Это будет суд, где судят власть.
Власть в России – деликатный предмет. Я умел несчастье слышать некий поверхностный эмпирический разговор об этом деликатном предмете в одном непростом семействе.
Вывод был сделан такой: скоро все они сдохнут. При этом я придерживался той осторожной точки зрения, что, мол, эволюционный путь развития… на что меня прервали категорическим: сдохнут. А я попробовал было рассказать всем про «великий созидательный масштаб», а мне – сдохнут. Вот так наша беседа и происходила: прошлое и его глубинный смысл… – сдохнут; преемственность национальных духовных традиций… – сдохнут; национальная историческая память… все равно сдохнут.