Мультимедиацентр «Строительство. Недвижимость. Rent&Sale» затеял новый городской проект «Честное слово». Организаторы планируют развивать горожанина серией лекций и мастер-классов от знатоков в сфере недвижимости, не только местных, но и откуда-нибудь еще. В формате AfterFive. Что означает «после пяти» и предполагает вольный выбор платьев для дам, темные штиблеты для мужчин и напитки по вкусу.
Иногда буквально не знаешь, куда пойти. Куда пойти вечером, например. Например, вы как бы занятой человек, и трудитесь на всяких работах, сидите себе в офисе, или пинаете старшеклассников на уроках физики, или служите на почте ямщиком. И вот день проходит в трудах, и подгребает вечер, маня неясными перспективами группового отдыха, или наоборот – перспективами до отвращения ясными. Такими, как вечерняя дойка, смена постельного белья или скромный ужин в кругу семьи. Семья, естественно, уже успевает переругаться до вашего прихода, и теперь разминается поодиночке, ожидает по углам, готовясь напрыгнуть и поглотить те несчастные пару часов до сна, что вам остались в этот день.
И вы снимаете решительно пиджак наброшенный, и говорите сиротливо гаснущему экрану ноутбука: не пойду домой! И не идете. Идете в какое-нибудь место, где (возможно) будет мило и нальют чего-нибудь освежающего. Вот ресторан «Варенье» целый день без устали анонсирует забавное мероприятие про эскапизм в недвижимости. Вы, может быть, даже уточнили в интернете, что такое эскапизм, немного задержались на сайте VolgaStroy.ru, посмотрев почем нынче в Самаре эта самая недвижимость. А ведущего программы вы помните, прекрасно помните по лихим девяностым, хоть так и нельзя по-хорошему говорить, потому что – страшный штамп.
Но что поделаешь, если в лихие девяностые существовал торговый дом «Пушкин, Столяров, Гаранин», и вы еще с радостью структурального лингвиста отмечали фонетическую красоту названия, а потом какой-то случайно встреченный владелец похоронного бюро сказал, что фамилию Столяров следует произносить с ударением на первый слог, это рушило всю звуковую конструкцию, и черт побери совсем.
И вот вы идете в «Варенье». На улице солнце ползет ниже к Земле и готовится поцеловать ее взасос огненными губами с языком. В «Варенье» прохладно. На втором этаже разные люди сидят за специальным образом составленными столами и слушают про эскапизм. На лицах гладко причесанных дам порхают светские улыбки. Официантка с двумя нетолстыми косами бегает с бокалами ром-колы.
Про эскапизм рассказывает Сергей Пушкин, который был когда-то торговый дом, а теперь – наверное, культрегер. Человек, который велит другим человекам по-новому смотреть на разные составляющие жизни. На коттеджные поселки, например. Будучи состоятельным мужчиной, Сергей Пушкин искренне недоумевает, зачем строить громадные дорогостоящие коттеджи за дорогостоящими заборами из кованого чугуна. И советует строить хорошенькие деревянные домики в приятных местах. Без заборов, потому что заборы нарушают фен-шуй, а чугун вообще мешают интегрироваться строению в окружающую среду. Обидно, что экономичным такое строительство не назовешь – коттедж в сергейпушкинских местах будет стоить пять миллионов. Или этот коттедж можно арендовать. За восемьдесят пять тысяч в месяц, если на целый год, и за сто тысяч в месяц, если просто на лето. (Копейки! – как бы говорят гладко причесанные дамы, и совершенно не лгут.)
И, взобравшись на барный табурет в прохладном зале «Варенья», вы какое-то время внимательно слушаете о преимуществах жизни за городом в симбиозе с природой, небом и полем. И лугом. И живительным ручьем. Органическая деревня, молочные реки и кисельные берега. Немного странным выглядит не только цена вопроса (в конце концов, сколько можно о деньгах!), но и то, что земля под постройками Сергея Пушкина не является ничьей собственностью, но взята в аренду на пятьдесят лет. Или на девяносто. Зачем кому-то покупать пятимиллионный коттедж, стоящий на ничьей земле, большая загадка. Однако есть люди, есть! А чего им не быть в Самаре, где буквально из-под земли бьет темными маслянистыми фонтанами нефть и тихо струится бесцветный газ, умеющий гореть потом на кухне синим цветком.
И вот вы сползаете с барного табурета, расплачиваетесь за сезонный мохито, и так-таки идете в свой бедный, прожаренный солнцем семейный дом, где в каждом углу притаился обиженный родственник и уже третий раз звонит мама, спросить, чем сегодня питались дети. Дети рады игре в Павлика Морозова и отвечают хором слепых, что маковой росинки во рту не держали, и тогда мама ледяным голосом сообщает, что немедленно выезжает с курицей, куском торта и банкой супа харчо.
А ведь можно было дослушать про шведские дачи, — тоскливо думаете вы, и даете себе честное благородное слово в следующий раз дослушать до конца, пусть хоть про что. Хоть про домики на дереве, прекрасно! забрался, отдуплился и радуйся жизни. Сплошной эскапизм.
