В черном городе черные улицы

Пользуясь служебным положением, редактор «Новой в Поволжье» публикует отрывок из своего романа, который выйдет в санкт-петербургском издательстве АСТ Астрель в сентябре текущего года. Редактор хочет набрать предварительных читательских отзывов для анонса и публикации на обложке и в предисловии.

Раньше Антону и самому случалось производить аборты. Каролиночка, его соседка по парте, к своим двенадцати годам имела фигуру зрелой женщины, полностью соответствуя когда-то давно принятым правилам красоты: три вещи должны быть полными (губы, грудь и бедра), три длинными (ресницы, ноги и волосы), три мягкими и так далее. Каролиночка длинные волосы носила распущенными, полные губы подводила сладким блеском «lancome», она сама отыскала высокого Антона в гимназической столовой и сказала, мягко прислонившись просторной грудью к его плечу: «Пойдем потом, посмотришь, как я живу». Вокруг поедали ванильные кексы болтливые одноклассники, и буфетная работница с лицом невесты Шрека мокрой губкой вытирала прилавок от крошек.

Антон с любопытством посмотрел, как живет Каролиночка, на следующий день посмотрел еще раз, мало-помалу был составлен практически график «просмотров», а к концу учебного года Каролиночка неимоверно поскучнела, потемнела лицом и пожелтела зубами – чистить зубы стало невозможно, прикосновение щетки к языку вызывало неукротимую рвоту. Находись Каролиночкина мама рядом, она неминуемо обратила бы внимание на обстоятельства, да и папа бы обратил внимание, но так вышло, что и мама Каролиночки, и папа находились в Бразилии. Там, в Рио-де-Жанейро, они проектировали и строили мост, так уж устроен этот город, что мостов требуется много. Каролиночка была оставлена в Москве на попечение бабушки, которой любимая внучка, утирая кислый рот, прекрасно живописала кишечный грипп и общее недомогание. «Мне требуется больше спать, ты, что ли, сама не понимаешь? У меня контрольная за контрольной, и еще аудирование по французскому!». Бабушка сникла, виноватая.

Каролиночка требовала от Антона невозможного – чуть не пойти, чуть не жениться. Антон не мог, никак не мог жениться. Он выбрал другой путь, широко описанный в художественно литературе, впрочем, «Американской трагедии» Антон не читал, и мог по праву считать себя первоотрывателем. Пригласил Каролиночку прогуляться в парк. Там, среди нежно зеленеющих молодых листов, он несколько раз воткнул ей в живот плоскую отвертку, именуемую на западе «Slotted» (сокращенно SL). Каролиночка кричала, панически зажимая свежую рану в свежей траве, к ней отовсюду спешила помощь, и так же симметрично паниковал маленький человек в ее животе, только ему никто помочь не мог. А Каролиночка ничего, выздоровела. Удачным оказалось то, что она не ела перед своей прогулкой. И с Антоном все обошлось благополучно – у Антона и мама, и папа были в Москве, не в Бразилии, и все аккуратно уладили, они это умеют.

Наверное, уже следовало бы Антону забыть несуразное происшествие из детства, да он бы прекрасно забыл, если бы не Златочка, дочка папиного непосредственного руководителя. Руководитель ранг имел высокий, прямо-таки высочайший, ему полагалась машина с мигалкой, а папе Антона – еще не полагалась. На машине с мигалкой привезли Златочку, доставили непосредственно к воротам дома, на Николину гору, погостить на каникулах — считалось, что на лоне природы дети замечательно подружатся, найдут общие интересы и будут предаваться безобидному естественнонаучному хобби – допустим, энтомологии. А что? Изучать членистоногих, что может быть увлекательнее. Стояли первые дни апреля, обманчиво теплые, солнце с таким рвением проливало лучи на землю, словно желая загладить свое будущее нехорошее поведение – холодный июнь и черемуховые холода. Златочка чудно выглядела в яркой куртке и лаковых ботиночках, жизнь жуков её не заинтересовала, а вот длительные прогулки по лесам – очень даже. Сопровождал ее Антон, неизменно в черном. На вопросы домочадцев ребята отвечали с молодым задором, что собирают грибы, какие грибы в апреле, недоумевали домочадцы, сморчки и строчки, сморчки и строчки, отвечал Антон. Златочка хихикала.

Прелестная девочка, волосы разных оттенков русого она заплетала в косы разного дизайна, имела милую привычку в минуты волнения обводить указательным пальцем контуры губ, так и сидела порой, просматривая какой-нибудь «Титаник» — с пальцем у рта. Приехав с повторным визитом на майские праздники, Златочка несколькими словами обрисовала Антону свое положение. Антон в ужасе смотрел на ее живот, прикрытый тонким платьем в полоску, Антон понимал, что отвертка ему больше не поможет. Златочка – это, прежде всего, дочка папиного непосредственного руководителя, она требовала принципиально иного подхода. Отвертка, так хорошо лежащая в сильной мальчишеской ладони, была отвергнута как способ.

Сложно указать конкретные мыслительные процессы, безусловно происходящие в Антоновой голове, но предпринял он следующее: 1) настоял, чтобы Златочка некоторое время хранила молчание, 2) обещал всеми способами на ней обязательно жениться в начале осени, и 3) набрал в поисковике словосочетание «ядовитые грибы Московской области». Далее можно подробно рассказывать о серьезном естественнонаучном исследовании, все-таки проведенном Антоном на радость взрослым, а можно сразу перейти к теплому дню конца августа, когда брюхатая Златочка была торжественно приглашена Антоном на пикник. В числе гостей присутствовали две старшие Антоновы сестры, и пикник превосходно удался: фарфоровые тарелки на клетчатой скатерти, фамильное серебро, бутылка сухого вина, полотняные салфетки, девичий смех, удары теннисного мяча на корте по соседству. Подавали грибы.

Через трое суток Златочка скончалась в токсикологическом отделении Филатовской больницы, а Антон в том же отделении пришел в себя и заплакал, демонстрируя боль потери. Его старшие сестры пострадали значительно меньше, госпитализации не подвергались и грызли пресные сухарики на дому. Несчастный случай, несчастный случай, бедные дети! Беременность Златочки, таким образом, была обнаружена post mortem, равно как и факт отравления бледной поганкой, Amanita phalloides. Мертвая Златочка оказалась роскошно окружена строгой латынью, она очень шла ее бледному личику, оплетенной вокруг головы пестро-русой косе и элегантному дорогому гробу, последнему наряду.

И в главном Антону повезло – откуда-то само собой выплыло имя предположительного отца ребенка, какого-то разнорабочего Автандила Кокнадзе, жителя Покровского-Стрешнево и без регистрации; якобы этот Автандил преследовал Златочку, преследовал! решительно проходу не давал. Антон задумчиво внимал — бывает же такое! — и низко склонял голову в печали.

Интересным фактом оказалось так же то, что бледной поганкой был отравлен римский император Клавдий. Жена Клавдия, Агриппина, добавила бледную поганку в блюдо из цезаревых грибов (Amanita caesarea). Клавдий скончался в муках, а новым императором стал Нерон. Именно эта историческая миниатюра натолкнула Антона на идею не тупо поднести Златочке яда в блюдечке, а слегка отравиться самому. Агриппина-то, рассуждал Антон, уж, наверное, разделила с Клавдием трапезу, и ничего. Главное – рассчитать пропорции. Антон справился с этой задачей блестяще.

Папа, кстати, тоже не остался в накладе – его непосредственный руководитель, отмечая траур по единственной дочери, загадочным образом упал с лестницы недостроенного панельного дома в Выхино-Жулебино, где и поджидала его лукавая смерть, выбравшая себе причиной спинальный шок как результат перелома четвертого шейного позвонка. Скорее всего, непосредственный руководитель выслеживал здесь разнорабочего Автандила Кокнадзе, просто не был силен в географии московских окраин. После этого трагического события папа Антона существенно продвинулся по карьерной лестнице, укрепил на автомобиле мигалку и заказал пять костюмов Эрменеджильдо Зенья индивидуального пошива . «Кому война, а кому мать родна», — сказала насмешливо мама Антона. Папа только усмехнулся, пребывая в отличном настроении, а мог бы и ударить маму по губам ладонью – не больно, но унизительно.

Антон знал толк в унижениях. Нуждаясь в достойной реабилитации после тяжелого отравления, он отдыхал в хорошем санатории, и тамошняя медицинская сестра Лидочка почувствовала себя униженной, когда, изготовившись для внутримышечной инъекции, обнаружила у мальчика сильнейшую эрекцию. Лидочка была опытной медицинской сестрой, она продолжала свое образование во втором медицинском институте им. Н. И. Пирогова, много работала и никогда не имела каких-либо отношений с мужчиной. Мальчик Антон стал ее первым. Рыдая месяцем позже в кабинете главного врача и подписывая заявление «по собственному желанию», она даже не представляла, в какой опасности находилась совсем недавно, и что сейчас её первейший долг – пойти и вознести благодарственную молитву господу. Молитвы Лидочка не вознесла, в зимнюю сессию была отчислена со своего третьего курса – удивительно, но при всем прилежании не сдала ни единого зачета, не получила допуска к экзаменам и уже в конце января месила снег в родном селе Русский Камешкир, Пензенской области. Мальчик Антон решил, что амбициозную Лидочку гораздо интереснее лишить видов на будущее, чем собственно жизни, и кротко пожаловался родителям на сексуальные домогательства со стороны среднего медперсонала. «Без проблядовок как без пряников», — поморщился папа, он был знаток вопроса. Женщин с тех пор Антон стал ненавидеть еще сильнее. Зачем-то они все появлялись и появлялись на его дороге, и внезапно он понял – зачем.

Открытие ошеломило его. День, предшествующий этому, врезался в память с такими подробностями, как сорт хлеба для утреннего тоста (бородинский), погода (температура воздуха 28-30 градусов Цельсия, атмосферное давление 750 миллиметров ртутного столба, без осадков), и новости с главной страницы Яндекса – новости шумели о затонувшем теплоходе. Антон просмотрел мельком, предметно ознакомиться не успел, так как в дверь позвонили. Он уже довольно давно поселился обособленно, хорошая квартира из нескольких комнат в районе Речного вокзала, его счета регулярно пополняла мать, а в дальнюю комнату он ни разу не заходил – все как-то мотивации не хватало. Из занятий Антон выбрал себе дегустацию веществ – поразительно, как много времени уходит на каждое, жаль, что этого не объяснишь недалеким людям. Мать с маниакальным упорством пытала Антона, выспрашивала, каким он видит свое будущее, ей казалось невозможным, что он примерно так его и видит – в квартире из нескольких комнат, район Речного вокзала. Звонок в дверь. Накинув купальный халат, Антон повернул ключ в замке.

На пороге стояла маленького роста полноватая женщина с небольшим количеством плохо выкрашенных в желтый цвет волос. Она сверилась с каким-то списком, поправила ужасающее платье в цветах и осведомилась, получал ли Антон во вторник газету «Справедливая Россия». Антон покачал головой. Женщина попросила его расписаться в списке. Протянула бумагу, разграфленную унылой таблицей с номерами квартир и местом для подписи. «Понимаете, — сказала она, — так я докажу свою реальную работу». Антон скривился. Ему было лень расписываться. Он потянул дверь, намереваясь захлопнуть ее, но женщина ловко подставила в щель свою ногу в уродливом ботинке со шнуровкой. «Пожалуйста! — льстиво вскричала она, — такой красивый парень, и неужели не распишется!». Антон продолжил закрывать дверь, женщина разместила рядом с первым уродливый ботинком второй, чуть сверху, и еще махала руками, прямо перед породистым антоновым носом. Подмышки ее курчавились темными волосами. «Да пошла ты, сука!», — рассердился Антон, сильно толкнул женщину в центр цветастого платья, она упала и немедленно начала визжать. Воскресное тихое утро. Антон просто почувствовал, как насторожились соседи, как потянулись ручонками к телефонам, как напоминают друг другу номер участкового и милиции.

Антон в ярости схватил тетку за пыльные боты и втащил в квартиру, ее голова несколько раз гулко стукнулась в мощеный керамической плиткой пол, жуткое платье задралось, оголив незагорелые мясистые бедра и мохнатые голени. И ничто, ничто не предвещало последующей цепи событий, кроме разве новостей о затонувшем теплоходе.

Тех десяти секунд, что потребовались женщине, чтобы набрать побольше воздуха и завизжать с новыми силами, Антону хватило на главное: он понял, чего хочет в будущем и осознал, что практически не готов к этому. Зло умножает красоту мира, бормотал Антон, любезно помогая переписчице встать и с извинениями вручая ей одну тысячу рублей наличными. Заказ, оформленный часом позже со специализированного сайта, он оплатил банковской картой – кляпы, наручники, и так, по мелочи. На новой неделе он впервые побывал в дальней комнате своей квартиры. Мать могла бы быть, наконец, довольна, но у неё не нашлось возможности адекватно оценить настоящее будущее сына.