«Райсоветы — это, конечно, авантюризм»

После сентябрьских выборов в районные советы в Самаре появятся 284 депутата в девяти районах, 41 из них войдет в состав городской думы, количество избирателей в округах значительно уменьшится. На уровень ниже также будет передана часть полномочий мэрии, каких именно — пока неизвестно. Чиновники говорят, что такая мера позволит «приблизить власть к народу», однако противники муниципальной реформы отмечают, что депутаты райсоветов будут, по сути, бесправны и обманут желания избирателей, а бюджетов районных администраций все равно не хватит на исполнение широких полномочий. «Новая в Поволжье» обсудила масштабные изменения в системе городской власти с политологом Александром Кыневым, следящим за выборами в регионах. Автор нескольких книг и многих статей, политический консультант, доцент департамента политической науки Высшей школы экономики, Кынев рассказал, для чего реально предназначена новая система, кто сможет попасть в райсоветы, останутся ли в городской власти представители крупного бизнеса и возможен ли отказ от такого порядка избрания депутатов, если он не докажет свою эффективность.

— Новая система реально способна приблизить власть к людям за счет значительного уменьшения количества избирателей в округе, или это будет некий двухступенчатый фильтр?

— Эта система, конечно, авантюризм. Нигде в мире органы местного самоуправления так не формируются. На мой взгляд, единственная цель — не дать оппозиции вообще никакого представительства на уровне города. Потому что сразу понятно — кто получает большинство в районном совете, тот занимает все места в городской думе. Соответственно, чтобы оппозиции получить хоть что-то на уровне города, нужно получить большинство на уровне района. Максимум, на что может рассчитывать оппозиция, — один-два депутата в райсовете, в городской думе не будет ни одного оппозиционера. Смысл — просто отсечение, лишить возможности тех, у кого иная точка зрения, на что-либо влиять. Грубо говоря, советы — как правило, управляемые — будут делегировать наверх заведомо нужных людей. Давайте называть вещи своими именами: по сути, это упразднение выборов. У этих районных советов не будет никаких функций, у них нет бюджетов, нет власти, все полномочия все равно в городской администрации. Фактически создается фильтр. Избираться можно, но это получается лишний слой, единственная функция которого — отсечение.

— В городской думе и так не было проблем с оппозиционерами.

— Поэтому я и говорю, что это авантюризм. Обжегшись на молоке, дуют на воду — до такой степени, видимо, нет желания, иметь хоть какую-то иную точку зрения даже среди единомышленников. Нужно, чтобы ничего не обсуждалось и все только кивали — штамповочный цех. В прошлом году только один регион на это сподобился — Челябинская область. И то, видимо, по совету из Москвы. Не могли так опозориться, что схема на федеральном уровне введена, но использовать ее никто не хочет. Теперь она дошла до Самары. Будет еще и третий город — скорее всего, это Махачкала. Там идет очень жесткая борьба в элитах. И таким образом хотят просто отсечь всех на свете с тем, чтобы мышь не проскочила, не было неправильных людей.

Эта система порождает безответственность власти. Потому что получается, что люди избирают одних, а власть ставит других. И депутат, который получает мандат избирателей, в принципе, ничего сделать не может. Люди избираются в органы, не имеющие никаких прав. Никакой гарантии, что тебя делегируют, нет. Получается крайне громоздкая, неоправданно сложная схема. В свое время по этому пути шли в позднем СССР. Был Съезд народных депутатов, у которого не было никаких полномочий, кроме как собраться и избрать Верховный совет из своего состава. Многие депутаты будут производить информационный мусор и придумывать всякие дурацкие инициативы, чтобы их заметили.

Я думаю, на сентябрьских выборах будет низкая явка, при которой каждый голос имеет значение. Они посчитают, сколько нужно вбросить, чтобы избрать депутата маленького округа, и таким образом будут управлять этим большинством. Но все не вечно. И представьте, что вместо жесткого руководителя, который всем распоряжается как личным хозяйством, лицо, принимающее решение, будет другим. Тогда будет полный хаос.

— А в дальнейшем если эта система не будет работать, от нее могут отказаться?

— Конечно, ничто не мешает от нее отказаться. Пока это в чистом виде эксперимент. В том же Челябинске никаких аргументов в ее пользу нет. Наоборот, начинаются конфликты и скандалы внутри: «Почему делегировали его, а не меня?» Допустим, депутаты поссорились в районном совете — попробуй депутата городской думы отзови. Самое главное — что непонятна ответственность.

Мы живем в 21 веке, когда город — единый организм. В крупных городах подобные вещи не очень характерны. Территориальное самоуправление оправдано, когда опирается на географию, когда город состоит из нескольких изолированных частей. Есть территориальное самоуправление на уровне микрорайона, но это совсем другие вещи. Если бы от этой схемы была польза, то, наверное, где-то в мире ей бы пользовались. Но то, что потребности в ней никто никогда не испытывал, — уже, на мой взгляд, показатель.

— Все-таки смогут ли местные популярные активисты в эти советы пробиться, или все ограничится…

— Если выборы будут честными, то да. Но я что-то в честные выборы в Самаре не верю. При малом количестве избирателей и низкой явке победу будет определять считанное количество голосов.

— Захотят ли вообще туда пробиваться?

— Посмотрим, это зависит от того, что люди решат для себя.

— В городской думе сейчас есть представители крупного бизнеса, а в новом составе кто будет заседать — врачи и учителя?

— Я думаю, что, скорее всего, бюджетники.

— Как на это отреагирют финансовые группы — вообще не станут выдвигаться?

— Думаю, если палку перегнут, количество обиженных вырастет.

— Разделение исполнительной власти на городской и районный уровень возможно?

— Здесь варианта два. В районах могут быть те же подразделения, по факту отделы мэрии. Если же начинается реально разделение функций, то возникает масса проблем — хозяйство-то у города единое: транспорт единый, маршрутная сеть единая, канализация единая… У семи нянек дитя без глазу. Это безответственная авантюра, которая решает только проблему устранения оппонентов.

— Это все-таки федеральный тренд или местная инициатива?

— Был бы федеральный тренд, мы бы увидели массовый переход на эту схему, но его нет. Пытались продавить, но в том году смогли заставить только один регион на всю страну. Самара будет вторым, Махачкала — третьим. Это, конечно, хороший ориентир. Причем там шансов стать депутатом городского совета на порядок больше (в трех районных собраниях столицы Дагестана в совокупности будут заседать 79 человек, при этом в городское собрание делегируют 45 депутатов — прим. ред.). А у вас разрыв будет гигантский. Большая часть не попадет в городскую думу.

Я думаю, что эти эксперименты добром не кончатся, и не сомневаюсь, что их отменят. Как показывает практика, уродцы не выживают. Жалко жителей города, которым придется с этим сталкиваться.

— Системные партии практически не ведут у нас активной деятельности. Не случится ли так, что после выборов в 2016 году в Самарской губернской думе и в Государственной думе от нашего региона будут заседать только единороссы, собственно поддержанные губернатором?

— Что касается мажоритарной части, то не думаю, что «Единая Россия» выиграет все округа в Госдуму, хотя в Самаре все возможно. По партийным спискам даже по федеральному закону невозможна ситуация, когда все места занимает одна партия. Даже если никто не преодолел барьер, то все равно одно место дается партии, получившей большинство голосов относительно остальных. Какие-то мандаты будут, но их доля просто уменьшится.

— Назначение федеральным министром для краснодарского губернатора Александа Ткачева стало, по сути, ссылкой. Николая Меркушкина может ждать подобная судьба, или здесь он все-таки нужнее?

— Сомневаюсь. Они совершенно разного типажа. Меркушкин представляет старую партийно-хозяйственную советскую элиту. А Ткачев из совершенно другого поколения — из бизнесменов, пришедших в политику. Надо понимать, что семья Ткачевых — крупнейшие аграрные предприниматели Краснодарского края.

— Но и про активы семьи Меркушкина много говорят.

— Но и сам Меркушкин — человек другого возраста. Я не помню, чтобы в таком возрасте делали федеральную карьеру.

Фото: Александр Кынев / Facebook

Читайте также: Александр Фетисов: «Нынешняя дума могла бы быть еще более монопартийной, но мы же не в Северной Корее живем»

Leave a Comment

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.