Самара — город космополитов. Каждый раз в этом всё больше убеждаюсь. Открытием для меня стал человек по имени Виталий Рыбакин – самарский музыкант минималист, когда он пришёл в Музей Модерна и поучаствовал в вечере «С Днём рождения Филип Гласс». Этот парень совсем молод, но уже успел поработать в проекте Ларса фон Триера Gesamtkunstwerk и зарекомендовать себя настоящим профессионалом на рынке музыкальной индустрии в России, Европе и Америке. Помимо всего прочего Виталий оказался интереснейшим собеседником и рассказал о своём видении «Улисса» Джойса, музыкальных экспериментах, сотрудничестве в глобальной сети и многом другом:
— Я занимаюсь музыкой с двенадцати лет. Профессионально — лет шесть. Я — самоучка. Но занимался с преподавателем, пел в академии Культуры в хоре. С музыкой связан с детства. В музыкальную школу не попал, это казалось бесперспективным, потому что начал с рок-музыки.
Музыка — твоё главное ремесло?
— Да, это моя основная деятельность. Параллельно я учусь в аспирантуре на философском факультете, окончил Академию Культуры.
Каким образом тебе удалось поучаствовать в проекте Gesamtkunstwerk? (Gesamtkunstwerk — это проект-фестиваль Ларса фон Триера, который был направлен на поиск лучших современных интерпретаций известных произведений искусства. Триером были предложены картина Поля Гогена «Откуда мы? Кто мы? Куда мы идем?»); трибуна Поля Цеппелина в Нюрнберге Альбрета Шпеера, личного архитектора Гитлера; соната ля мажор для скрипки и фортепиано Сезара Франка; роман «Улисс» Джеймса Джойса; пьеса Августа Стриндберга «Отец», акт 3, сцена 6; концертный номер для шоу The Hollywood Palace танцора, вокалиста и актера Сэмми Дэвиса-младшего. Датский режиссер сам устанавливал правила проекта, направленного на вызов вдохновлять людей по всему миру).
— «Gesamt kunst» — это определение Вагнера, что означает «универсальное произведение». Основателем конкурса является Ларс фон Триер. Идея простая: Трийер взял шесть произведений Джеймса Джойса, Поля Гогена, Поля Цеппелина и работы других авторов, которые нужно было проинтерпретировать в виде музыки, видео, поэзии, живописи и танца. Любое самовыражение можно было отправить организаторам конкурса. Мой друг живёт в Дании и занимается центром современного искусства там. Он близок к этому конкурсу, поскольку тоже музыкант. И мы попробовали создать саунд-инсталляцию. А я как раз в то время читал «Улисса» Джеймса Джойса. Вот такое совпадение! В итоге я отправил кураторам конкурса две композиции, которые после были представлены в числе победных работ. В проекте приняли участие свыше пятисот работ со всего мира, Америки, Японии, Украины, Европы. Но было отобрано только 120 интерпретаций, которые смонтированы в общий фильм и показаны на трёх экранах. Это было очень интересно — прочесть «Улисса» и затем переложить впечатления на музыку. Джеймс Джойс разрабатывал автоматическое письмо в начале XX века, и мне было особенно интересно поработать с его произведением. Действие романа по сути длится всего один день. И я долго думал, какую же выбрать структуру. Я выработал две: одна из них статичная, другая микроструктура — динамичная.
Используешь живые инструменты для создания музыки?
— Конечно. Я играю на гитаре, губной гармошке, барабанах.
Расскажи подробнее о твоих композициях?
— Вошли две саунд инсталляции Джеймса Джойса и Поля Гогена. С 25 января по 4 февраля они были представлены на фестивале в Швеции, до этого с лета 2012 года работы выставлялись в Дании на фестивале современного искусства. У нас есть планы и на дальнейшее сотрудничество с кураторами проекта. Общий смонтированный фильм длится приблизительно полтора часа, где различные видео интерпретации произведений компилировались с музыкой авторов. В этом проекте задействован весь земной шар, что очень вдохновляет своей масштабностью.
На какие средства существует фестиваль?
— Основную финансовую поддержку предоставляет музей современного искусства в Копенгагене. У Ларса фон Триера есть свой фонд, который тоже поддерживает фестиваль.
Какие трудности возникали при коллаборации? Общался с кураторами по почте?
— Да, по почте. Они даже создали специальный файлообменник. Кстати, даже случилась техническая проблема. Я отправил первую композицию, а вот со второй пришлось потрудиться. Мне приходилось обращаться в специальную организацию для того, чтобы отправить второй файл.
Чем ты занят сейчас помимо этого проекта?
— Конечно, планов много. И проетов достаточно. Сейчас у нас в Нью-Йорке выходит диск с американским поэтом и философом Майклом Энтони Адамсом. Сейчас Майкл взял себе псевдоним Israfel Sivad. В объединение, которым он руководит, входят поэты, актёры, режиссёры со всего мира. Я пишу музыку, он пишет стихи. А сводит всё он сам.
Как насчёт того, чтобы заниматься музыкой за рубежом?
— Предложения есть. Сейчас я активно работаю над уровнем знания английского языка. Через год после защиты диссертации я планирую ненадолго съездить в Америку.
Сам находишь интернациональные проекты?
— Бывает, ищу сам, да. Адамс, например, сам меня нашёл через Soundcloud.
Ты планируешь дальше зарабатывать этим?
— Пока, да. У меня, конечно, есть и коммерческие проекты. Я работаю как звукорежиссёр, занимаюсь аранжировками.
Каждый художник в России, к сожалению, должен заниматься разной подсобной работой.
— К сожалению, у нас в Самаре вообще нет ни одной экспериментальной группы, как таковой. В разных регионах представлены союзы композиторов экспериментальной музыки. В Казани, Москве, Оренбурге есть объединения, где представлен академический авангард. А в Самаре нет. Музыканты в Самаре есть, но они не готовы исполнять экспериментальную музыку. Хотелось бы организовать здесь творческую группу, зажечь идею.
Кстати, об экспериментальной музыке и минимализме, ты — поклонник Филипа Гласса?
— Я бы так не сказал. Был определённый период, когда около полутора лет я изучал американский минимализм. И, безусловно, Филип Гласс — одна из ярких фигур. У него есть определённая очень редкая мелодика, которая отсылает к неоромантизму. Именно это очень необычно – сочетание минимализма с такой красивой мелодикой, это, конечно, притягивает. Ещё мне безумно нравится то, что он пишет музыку от руки. В творчестве Филипа Гласса в основном присутствуют повторяющиеся структуры, и гораздо легче было бы скопировать их на компьютере, но он сидит и прописывает всё до мельчайших деталей вручную. Мне ещё очень нравится потрясающий американский композитор Джон Кейдж.
А что бы ты хотел видеть на музыкальной трибуне Самары?
— Побольше хорошей музыки. Площадку, слушателей, группу, открытую к экспериментальным авангардным композициям.
Не могла не задать этот вопрос. Как ты относишься к личности Ларса фон Триера, разделяешь ли его взгляды?
— Думаю, что Ларс фон Триер-очень талантливый человек и один из лучших режиссёров нашего времени. Его фильмы вызывают у меня противоречивые мысли и эмоции. С одной стороны, творчество Триера – это, безусловно, новое и неординарное решение для кинематографа, с другой стороны последние его два фильма («Антихрист» и «Меланхолия») содержат в себе много "христианского" пессимизма и скептицизма. Утверждение о том, что жизнь и планета Земля — это проявления мирового зла для меня неприемлемо. Я не согласен с этим. Жизнь — это просто жизнь. Сама по себе она лишена ценности. Добро или зло в нее приносят люди. А жизнью мы можем только наслаждаться подобно тому, как мы наслаждаемся произведением искусства.
Какой из его фильмов тебе наиболее симпатичен?
— «Самый главный босс» (The Boss of it All) Это очень легкая и веселая картина с глубоким смыслом.
Что думаешь насчёт откровенной симпатии Гитлеру?
— Не думаю, что Триер является последователем Адольфа Гитлера. (Смеётся) Возможно, вождь Третьего Рейха вызывает у него чисто художественный интерес. Безусловно, то, что происходило в середине ХХ века в период Второй Мировой войны, ещё предстоит осмыслить художникам XXI века, и личность "вождей" здесь требует большого внимания.