Холод, голод и покой!

Однажды мне на каком-то праздничном мероприятии представили одного хирурга. Он много лет подряд служил в городской больнице, имел столько операционных дней в неделю, сколько требовалось скособоченным от боли пациентам и был абсолютно не склонен к любого рода политесам. Когда кто-то из присутствующих гостей игриво поинтересовался на тему, как бы ему лучше излечить застарелый панкреатит, хирург переместил рюмку с водкой из одной крупной ладони в другую и сказал: «Холод, голод и покой!».

По всей видимости, у жителей ряда районов города подозревают скрытую эпидемию панкреатита, поскольку, несмотря на стойкую температуру воздуха плюс один — плюс три за окном, отопления в их жилищах еще не включено. И неизвестно.

Так и не пришло тепло в наши дома, сокрушается мирное население микрорайонов, и надевает третьи штаны с начесом, и застегивает плотнее ватную телогреечку, и завязывают тесемки кроличьей ушаночки под подбородком. Так поступают счастливчики, которые владеют такими полезными предметами гардероба, как кроличья ушаночка, ватная телогреечка и штаны с начесом, а всем остальным приходится использовать электронагревательные приборы. Да что это я! И те, в телогреечках, тоже крутятся вокруг масляных радиаторов и тепловентиляторов. А еще очень хорошо разжечь огонь в духовке. А те, кто приобрел варочную панель и бесполезную электродуховку – пусть сокрушаются, что позволили себе на время забыть об адресе, черной ручкой вписанном в личные паспорта, где в адресе значится название города, это российский город, следовательно – холод, голод и покой.

Ах, как трудно вычерпать себя утром из-под одеяла! Ах, как трудно себя вычерпать утром из-под одеяла в холодной квартире, где остальные домочадцы точно так же стучат зубами в вязаных шапочках, прилежно начищая зубы, из крана хлещет кипяток, обещая немного тепла на сугубо ограниченное время, и обманывая в конце концов. Могло быть и хуже, обязательно скажет кто-нибудь, могли бы и воду горячую отнять, и прекратить подачу газа, раз уж идет такая борьба с панкреатитом. Впрочем, вполне вероятно, что отсутствие тепла – это диверсия. Мы, россияне, большие мастера диверсий. В частности, даже я в былые годы не отказывала себе.

Некогда мною ловко подтачивались столпы местных средств массовой информации изнутри. Выходило это ненарочно: главный редактор одного цветного журнала был очень занят. Ему было страшно некогда писать ежемесячную колонку «Слово главного редактора», и понять его, конечно, просто — редко у кого отыщется время делать колонку «Слово главного редактора», если ее можно не делать. Писала колонку я, потому что такое мое графоманское счастье, да и денег давали. Немного, но давали. И вот в теплый погожий весенний денек я напечатала прелестный текст о чем-то крайне важном для города и мира: по-моему, про наступающее лето. Мы в городе любим, когда наступает лето. Тогда нам меньше требуется отопление в жилищах. И можно, наконец, снять ушаночки на время.

И все бы хорошо! Но, увлекшись материалом, я совершенно забыла, что главный редактор, от чьего имени, собственно, и велась речь — был мужчина (впрочем, он и сейчас мужчина). Употребила несколько глаголов, а точнее, все глаголы — в прошедшем времени, вот так: я пошла, я подумала, я сделала. С корректорами в местных средствах информации всегда было напряженно, так все и свершилось, журнал вышел в свет. Подозреваю, что главного редактора расстроили даже не милые шутки приятелей, советующих переименовать издание в Советскую Женщину и поздравляющих его с прошедшим праздником восьмое марта, а некоторое охлаждение симпатичной и покладистой личной секретарши. Секретарша симпатичной осталась, а вот покладистой быть перестала. Пару недель я скрывалась от злобствующего редактора, завидев автомобиль, похожий на редакторский, прижималась к обочине, но потом мы помирились, и он сказал: «Все, забудем, надо жить и работать, — буквально вот так и сказал, — только я тебя очень прошу: ты используй настоящее время, или будущее, понимаешь? Там все глаголы одинаково выглядят. Я иду, ты идешь, голубь гадит, понимаешь?».

«Настоящее время, ага, — согласилась я, — чего ж тут непонятного. Я иду, ты идешь, голубь гадит».

И пошли-потекли моменты настоящего времени, нашей плодотворной работы с главным редактором. Наступило лето, денег давали, и с секретаршей у него все нормализовалось. Как все так нелепо в результате получилось, даже не знаю. В одной из колонок я в чисто настоящем времени бестактно написала что-то вроде: сижу, набиваю эту дикую скучищу правой рукой, а левая, неловко вывернутая, тускло отсвечивает в мертвом свете монитора полосками французского маникюра.

Тогда мы навсегда расстались с главным редактором. Причем он недолюбливает меня до сих пор, и я его понимаю.

Возвращаясь к центральному отоплению, не могу не процитировать подругу, профессионального бухгалтера Эн. Эн говорит: «Просто крах всей жизни! Самооценка на нуле! Из-за этой дикой стужи дома я вообще не могу согреться! Напяливаю тонны отвратительных одежд! Выгляжу ужасно! Огромные спортивные штаны из болоньи, красно-синяя лыжная куртка выросшего ребенка друзей, очень теплая, но очень старая. Шапка с помпоном! Капюшон! Я так хожу по квартире, а когда выхожу на улицу, только еще шарф добавляю. Так вот вчера, купивши всякой ерунды в гастрономе, я решила вознаградить себя прогулкой по парку. Парк очень хорош осенью! Детская площадка пуста, дорожки усыпаны листьями, пахнет горько и остро земля. Серое небо, красно-желтые деревья, полумесяц высоко и это красиво. Иду. Вдруг ко мне подходит запыхавшийся молодой человек с большой такой фотокамерой. Наперевес. Говорит, проглатывая слоги, иногда слова целиком: «Девушка, не могли бы вы вот тут встать, нет, лучше здесь, или вот здесь, а я вас такой фигурой на фоне… Понимаете, мне вот срочно… Никого не могу найти… Займет немного времени…». Потом более детально осматривает красно-синюю куртку выросшего сына друзей, спортивные штаны из болоньи, и несколько снижает темп: « Хотя, знаете, спасибо, лучше не надо…».

Всюду разочарования и народная печаль на пути незадействованных тепломагистралей.